На четвертый этаж девушка влетела секунд за десять, сбросила туфли у порога и остановилась перед входом в комнату.

– Да заходи ты, чего мнешься, – ворчливо предложил отец.

И Лейла отвергла идею о том, что отцу плохо. Уже легче. Мама сидела на диване и лила слезы. Создавалось ощущение, что она вообще не понимает, что они бегут из глаз, просто сидела и смотрела в одну точку. Девушка бросилась к матери, прижала ее к себе.

– Что такое?

Но женщина только стискивала ее в объятиях и молчала. Лейла скосила глаза на отца, который выглядел таким же потерянным и беспомощным. Как-то сразу стало видно, что ему уже сильно за шестьдесят, а трудная работа добавила пяток-другой лет. Он ответил на взгляд Лейлы и легким кивком указал на дверь кухни.

– Мамочка, я сделаю чай. Посиди тут, – сказала девушка, аккуратно расцепила руки матери и пошла вслед за отцом.

Когда Лейла зашла в кухню, он ставил старомодный чайник на плиту.

– Папа, что с мамой?

– В шоке она, – повернулся отец, и снова занялся чаем.

Вымыл заварник, насыпал свежие листья, добавил мяту. Лейла видела, что простые, понятные действия успокаивают отца, поэтому не стала торопить его, а дождалась, когда закипит вода, и отец добавит ее в маленький чайничек для заварки. Аромат мяты привычно напомнил о детстве и даче, и спрятанной шкатулке. Девушка почувствовала, что начинает волноваться, поэтому все-таки спросила:

– Расскажешь, что случилось? Почему мама в шоке? С тетей Галей все в порядке?

– Тетей Галей? – казалось он вообще не слушал, только машинально размешивал маленькой бронзовой ложечкой заварку.

– Пап, я сойду с ума с вами! Расскажи!

Роман Викторович сжалился над дочерью и повернулся к ней.

– Помнишь нашу соседку?

– Любовь Викторовну? Ну, конечно, помню. Мы же все детство к ней бегали, а потом и учились у нее.

– Она умерла.

– Что? Сердце? – Лейла не усидела на стуле. Подскочила к отцу ближе и впилась глазами в его лицо.

– Нет, ее убили.

Девушка прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Убийства, грабежи, нападения – ей казалось, что это должно происходить в каком-то другом мире. Да, люди бывают злыми и несдержанными, но убийства – этому точно нет места в ее жизни, в жизни ее родителей. Это не для них, теперь не для них.

Тем временем отец будто собрался с силами и продолжил:

– Они с мамой собирались на прогулку. Ты же знаешь, они всегда по понедельникам встречаются у подъезда и идут гулять по городу. Так вот, Ирина Михайловна не дождалась ее в назначенное время, поэтому поднялась к ней. Зашла, а там…

«Я не хочу знать, не хочу знать» только и повторяла про себя Лейла. «Замолчи», мысленно приказала она папе, но он не услышал ее мысленный зов:

– Мама зашла, —голос стал похож на шепот, и девушке пришлось податься вперед, чтобы расслышать окончание. – Там она, море крови. – Он помотал головой, чтобы прогнать образ, который теперь никогда не забудет. – Ирина тут же прибежала домой, мы вместе пришли. – Голос отца совсем сорвался и затух. Последние слова он произнес уже шепотом. – Она умерла. Когда мы пришли, она уже умерла.

Лейла все еще пыталась осознать сказанное отцом. Любовь Викторовна? Эта бывшая учительница химии и милейшая женщина? Ну кому она помешала, у нее и взять-то нечего было. Девушка решила, что скорее всего это неудачное ограбление, что же еще.

Не понятно сколько времени прошло, когда Лейла вспомнила, что обещала маме чай. Ирина Михайловна уже не плакала, взгляд стал более осмысленным, и женщина с благодарностью взяла протянутую чашку. Лейла не знала, что надо говорить в таких ситуациях, поэтому включила телевизор, чтобы он заглушил их собственные мысли. Она часто так делала, когда сидела дома одна, а непрошенные рассуждения расползались по стенам серыми тенями. Полчаса они сидели втроем и делали вид, что смотрят какой-то мыльный сериал. Первым ушел спать папа, а они с мамой еще долго смотрели на мелькающие картинки и ничего не понимали в сюжете.