Лана неодобрительно покачала головой, но все же прислонила ухо к двери.

Из глубины комнаты доносились рыдания – тетушка объясняла Борису Яковлевичу, что не может присутствовать на выставке по семейным обстоятельствам, и неожиданно из комнаты донесся ее истерический крик:

– У вас душа есть? Как вы себе это представляете? Сергей в больнице, даже врачи не знают, выживет он или нет!

Тревога мгновенно передалась близняшкам, как передается опасный вирус.

– Нет! Не может быть! Папа! Папочка! – Злата с Ланой сползли по двери на пол.

– Это я виновата, это мой злой язык папу сгубил! Папочка, почему тебя завалило?! Зачем ты на работу пошел, мама же просила тебя дома остаться?! – Злату обуял ужас, ей захотелось прижаться к папе, услышать его заразительный смех и твердые слова «Все будет хорошо!»; дурацкая шуба была ей больше не нужна – лишь бы папа остался в живых.

Лана прикрывала мокрое от слез лицо трясущимися ладонями:

– Почему он? Ты можешь сказать, почему он?

Злата дернула Лану за рукав:

– Ты что, нашего папу не знаешь? Кто может его остановить? Он первым идет, если очень опасно, он же за каждого ответ держит! Неужели не помнишь? Сколько раз он нам рассказывал… – прошептала Лана.

– А кто нам его вернет? Мне мой папа живым нужен! – с отчаянием выкрикнула Злата; внутри у нее появилась невыносимая ноющая пустота. Ей даже на миг показалось, что она увидела качающие серые тени людей, надвигающихся на нее, – в страхе она закрыла лицо руками, сквозь серую дымку до нее донесся голос сестры:

– Мне тоже, – шептала та. – Я тоже люблю папу!

От слов сестры Злата окончательно пришла в себя:

– Ты что, не понимаешь, о чем я говорю? Нам нужно что-то делать, не сидеть же сложа руки!

Неожиданно дверь распахнулась. Злата и Лана вбежали в комнату – перед ними стояла тетя Надя с красными от слез глазами.

***

Скрипнула входная дверь, и раскрасневшаяся с мороза мама, усыпанная искрящимся снегом, как Снегурочка, вошла в прихожую.

– Ух, сколько намело! – она поставила пакеты на пол, торопливо сняла сапоги, бросила на бежевый лаковый комод норковую шапку, стряхнула снег с кашемирового черного пальто. Снежа излучала приподнятое настроение, и оно сияло, как снег на солнце. – Почему меня никто не встречает? – с удивлением спросила она. В руках у нее было два огромных пакета с продуктами. – Ваша мама пришла, вкусненького принесла!

Со второго этажа спускались присмиревшие, зареванные Злата и Лана, следом за ними шла Надя, на ее обычно радостном лице читалась скорбь.

– Что случилось с моими котятами? Они что-то разбили? Ну-ка признавайтесь! – Снежа уже собиралась поставить пакеты на стол, но Злата каким-то чужим голосом еле слышно выговорила:

– Папа умирает.

У Снежи выпали сумки из рук, она чуть не упала и облокотилась на стул. По полу запрыгали оранжевые апельсины, красные яблоки, в сторону отлетели кусок масла и палка колбасы, из пакета выглядывал торт, под стол закатились банки с зеленым горошком, разбитые яйца образовали на полу густую лужу с желтыми испуганными глазами.

– Поехали к папе! Мы должны его увидеть! – с отчаяньем, медленно проговорила Злата.

Снежа сглотнула ком в горле, руки и ноги плохо слушались ее.

– Может, вы ошибаетесь? – голос ее звучал надрывно, пробирал душу. – С Сергеем такое не может случиться. С ним никогда… – она заплакала, Злата и Лана мгновенно подбежали к маме, обняли ее. Снежа громко всхлипывала и вздрагивала.

– Мам, не пугай нас! – Злата схватила ее за руку, и холодная как лед рука потеплела.

– Снежа, Злата не шутит. Виктор звонил, сказал, Сережа спасал мальчика, уже вытащил его наружу, но тот попросил вытащить его щенка, он под какой-то балкой застрял. Сергей полез его вытаскивать, и их придавило. Сергея отвезли в десятую больницу, в ту, что на улице Куприна.