Отряд, впрочем, недалеко ушёл: солнце уже цеплялось за вершины гор и длинные тени расползались по долинам – пришлось заночевать на том же самом месте, что и в прошлый раз. Культист в маске, правда, не пожаловал, но вместо него компанию путникам составили воспоминания и гнетущие образы того, что ждало впереди. Шаан всё хотел расспросить Виллема про отзвуки в потоке, о которых говорила загадочная чародейка и которые якобы могли перенести от настоящего Дейермера к воссозданному что-то, чего нельзя было извлечь из памяти северян – но Виллем наконец завладел вниманием Джерваса, и старые друзья отсели подальше от остальных, чтобы наговориться – время от времени ветер приносил оттуда запах табака и звучных хохот пробуждённого. Порой Айдану казалось, что он различает и обрывки фраз, но треск пламени, скрип ёлок и унылое ворчание соседей по костру рвали в клочья фрагменты и так не слишком понятного языка Соединённых провинций. Впрочем, отсутствие Джерваса дало возможность остальным немного пошептаться о нём. Кейтлин сразу заявила, что для пробуждённого он слишком жизнерадостный, и намекнула, что хорошо бы от него избавиться. Рыцарь утверждал, что Виллем расстроится, если с его приятелем приключится какая-то неприятность, – да и в целом Вальтера больше беспокоил пропавший ааренданнец, который наверняка бродил где-то рядом и затевал недоброе. Брат Ингольберт призывал судить Джерваса по делам, а не по внешности – но почему-то в этот вечер Кейтлин была скептически настроена по отношению к его проповедям. Не сумев разузнать про эхо, инквизитор укрылся от любопытных взоров в щели между камнями, где что-то строчил в своей тетрадочке и вынырнул из неё для того только, чтобы шёпотом предложить остальным взглянуть наконец на журнал убитого Гримом Рандом книжника или на странную металлическую коробку. Все тоже притихли и настороженно посмотрели на спину Джерваса, с которым никто не хотел делиться находками. Казалось, что давние друзья совершенно увлечены беседой, поэтому решили рискнуть. Странники сдвинули спины, и на дрожащий, словно от нетерпения, свет костра выползла книжица в кожаном тиснёном переплёте, перехваченная двумя прочными на вид ремешками со сложными застёжками. Брат Ингольберт, которого деяния попутчиков Дейермера нисколько не интересовали, вызвался караулить – на случай, если южане пресытятся беседой.

Шаан убрал свои записки и потребовал, чтобы книжицу передали ему – как эксперту по замкам, ни больше ни меньше. Вальтер несмело предложил просто разрезать ремешки и не мучиться, но инквизитор настаивал – и в итоге довольно просидел, теребя застёжки и тыкаясь в них металлическими штырьками с разной формы загогулинами на конце – хронист впервые видел отмычки и очень удивился тому, что Шаан носил их с собой. Увы, у инквизитора ничего не вышло, под конец он был весь красный и почти сломал одну из отмычек, после чего вручил строптивую книжку Вальтеру и раздражённо стёр пот со лба. Рыцарь ухмыльнулся и, заявив, что добрая сталь его ещё ни разу не подводила, с силой провёл лезвием поперёк ремешков. Кажется, все в этот момент почувствовали, что всё пошло не так: сквозь запах дыма от костра пробился новый запах – кислый, жгучий – Вальтер ругнулся, скинул книжку с колен и стал трясти пальцем. Переплёт шевелился, словно внутри копошились демоны, чёрная бахрома проступила по краю – Шаан сунул внутрь пару отмычек, но зацепил лишь клочья пепла, лишь со второго раза выхватив несколько обожжённых страниц, которые он разложил прямо на земле, где чернота стала расползаться немного медленнее и в итоге остановилась, оставив на каждом листе по одному-два чистых окошка. Инквизитор болезненно посмотрел на Вальтера, но ничего не сказал – а тот в свою защиту продемонстрировал обожжённый палец и пробормотал: