" И ради этого, я тащилась сюда через всю страну?" – спрашивала она саму себя, неосознанно сгрызая ногти с красивым маникюром.

В груди зашевелилась та самая боль, знакомая ей с детства, момент, когда доверие разбивалось в пух и прах в мгновение ока.

Все её мечты разбились о это письмо, больно ранив её в самое сердце. Она не поверила Аннет, посчитав это за жестокий розыгрыш. Никто в здравом уме не смог бы поверить в подобное. Сэм наверняка бы посчитал это странным, но его не было рядом, и ей предстояло решить самой – принять всё как есть, или собрать чемодан, развернуться и уйти.

• " Неужели моя бабушка могла со мной так поступить?" – мучительно звучал вопрос в ее мыслях, оставаясь без ответа. Саванна чувствовала, как внутри нее закипает гнев, не только на Аннет,но и на саму себя. Доверие – такая хрупкая вещь. Как же глупо она поступила, следуя зову родного человека – единственного, который остался от её исчезнувшей с лица земли семьи.

Теперь же перед ней было лишь безрадостное осознание собственной ошибки.

Сердце сжалось, как будто кто-то невидимый сжал его в тисках. Она невольно вытерла ладонью лицо, пытаясь прогнать горькие слёзы, но это было бесполезно. Ей хотелось кричать от несправедливости, выплеснуть весь свой гнев на этот мир, в бездну к которой её неумолимо тянуло древо семьи Локлифф, с его ужасами, что хранились веками, о которых она узнает в таких обстоятельствах. И остаться единственной на свете, чтобы так же исчезнуть в этом беспросветном ужасе,как тень, растворяющаяся в ночи.

• " Это было жестоко, бабушка. " – пробормотала она, зная, что должна принять этот удар, смириться с рвущимся из груди страхом, но, всё же обида и горечь крепко держали ее в своих объятьях.

Саванна сидела, будто в тумане – где путь вперёд казался размытым и мрачным. Нехорошее предчувствие поселилось где-то под лопаткой, шепча ей о том, что каждое новое открытие сулит новые потери, и это чувство становилось всё более навязчивым.

Смахнув слезы, она взъерошила свои волосы, отгоняя плохие мысли прочь, поднялась с лестницы и подошла к двери особняка. Неуверенно толкнула её ,едва касаясь кончиками пальцев, и дверь бесшумно открылась, впуская нового жильца в свои таинственные покои. Как и сказала бабушка, дверь не запиралась снаружи, на ней даже не было замочной скважины.

Саванна вошла в особняк, без энтузиазма осматривая своё новое жильё, чувствуя себя беззащитной перед молчаливыми стенами.

Внутри царила тишина и полутьма, будто сам дом затаил дыхание, предвкушая знакомство с новым жильцом. Где-то рядом со старой лестницей тикали часы, размерено отмеряя незримые секунды ее заточения, как напоминание, что время для неё остановилось. Когда глаза немного привыкли к полумраку, она смогла разглядеть достаточно просторный холл, который когда-то сиял элегантностью, но теперь стыдливо прятался в тени упадка.

Стены, украшенные выцветшими обоями темного цвета с цветочным узором, говорили о былой роскоши. Местами облетевшие, они обнажали старые деревянные панели, словно сбрасывая одежду изношенной старины. Вдоль двери, где позолота и почерневшая краска отслоилась и потрескалась, можно было разглядеть следы времени, которые говорили о том, что когда-то давно за домом ухаживали.

На стенах, в потемневших от времени старинных рамах, висели пустые черные квадраты вместо картин, они лишь обнажали пустоту, царившую в этом унылом пространстве. Пол, выложенный паркетом, местами западал, как будто пряча под собой мрачные секреты, о которых никто не хотел вспоминать, укрывая их в темной тишине. Его давно не начищали, не мыли, да и просто не ухаживали должным образом.