Никаких приличных вин в этом заведении, конечно же не было. Но хозяин очень рекомендовал нам сливовую наливку, две бутылки которой теперь стояли перед нами. На мой взгляд, излишне приторная и крепкая, она очень пришлась по вкусу Алоису.Наши радушные хозяева ушли к себе, в жилую часть трактира, на второй этаж. Михель завалился спать где-то в своём чулане. Таким образом, мы и четверо наших невольных соседей, остались предоставленными сами себе.

Случайные наши соседи, как я понял, хорошо знали друг-друга, и по началу оживленно переговаривались. Они обсуждали обычные для крестьян темы: как-то – погоду, виды на урожай, деревенские сплетни и скандалы. Потом принялись ругать какого-то перекупщика, господина Прохазку, называя того жирной свиньёй, подлым негодяем и ещё, какими-то уж совсем безобразными и неприличными словами. Они говорили на местном диалекте немецкого языка, но использовали много богемских слов и выражений. Из-за этого я далеко не всё понимал из их разговора.

Только человек одетый в охотничий костюм держался особняком и почти не принимал участия в общем разговоре. Он медленно пережёвывал пищу периодически прикладываясь к кружке с лёгким пивом и, по видимому, о чём-то напряжённо размышлял. Очевидно что он не был местным жителем. Его манеры и правильная речь, о которой я мог судить по нескольким оброненным им фразам, выдавали образованного человека, возможно даже аристократа.

Утолив голод и прикончив почти все выставленные на столе блюда, трое крестьян достали свои трубки и закурили. Алоис, опрокинув в себя ещё одну рюмку наливки, тоже вынул трубку.За окном, между тем, совсем стемнело, это было видно сквозь узкую щель между закрытыми ставнями. Разговоры велись всё более тише, а лица людей за столом становились мрачнее и напряженнее. Вскоре их беседа вообще свелась к редким фразам произнесённым полушёпотом.

В зал спустилась хозяйка фрау Магда. Она молча задёрнула плотными зелёными занавесками все три имеющихся окна. Уходя, она оглядела нас присутствующих оценивающим взглядом и сказала:

– Что бы не случилось, не вздумайте подходить к двери. Если у кого возникнет надобность, то в конце коридора, за занавеской есть ведро с водой. —Я вынул из кормана часы и взглянул на циферблат, все сидящие за столом посмотрели на меня с непонятным интересом.

– И сколько там времени, господин офицер, позвольте полюбопытствовать? – Спросил краснолицый толстяк.

– Без четверти полночь, – ответил я, щёлкнув крышкой и убрав часы обратно в корман. Над столом нависла гнетущая тишина. Люди молча курили свои трубки уставившись прямо перед собой, будто боялись поднять глаза. Мы со Струэнзе налили себе ещё по рюмке наливки.

– Говорят, что как раз в полночь их сила намного возрастает, – тихо произнёс краснолицый. – Слава Богу что нынче не полнолуние. – Оказывается его звали Клаус Штрубе, и он был пивоваром из соседней деревни. Краснолицый достал из своего мешка толстый молитвенник и положил рядом с собой на стол.

– Мне тут старый пастор, отец Бернардо, отметил некоторые молитвы, которые его должны отвадить, – сказал он снова понизив голос почти до шёпота. – Нынешний то, отец Пауль, в таких делах ничего не понимает.

– Это против них не поможет, – убеждённо заявил чернобородый господин Маречек. Выбив трубку он налил себе той же наливки что поглощал и Алоис. – Вот если-бы молитвы читал человек возведённый в священный сан, пусть даже и отец Пауль, тогда другое дело. Тогда возможно и помогло бы.

– Святая молитва и сама по себе имеет силу! – упёрся краснолицый пивовар. – Отец Бернардо знает что говорит.