Вышедший на крыльцо трактира чернобородый господин Маречек, придирчиво осмотрел запертую дверь конюшни с навешанными повсюду связками чеснока.

– Ты святой водой то покропить не забыл? – спросил он у Гюнтера. Тот только отмахнулся.

– Конечно не забыл, и двери и порог, и верёвку. Так что будь спокоен, целы будут и твоя Зорька и Фройляйн Мери Францева.

– Да они, похоже, всерьёз готовятся к ночному визиту вампира, – сказал я, обернувшись к Струэнзе. – Странные здесь дела творятся. Будто целая деревня сошла с ума. – Датчанин замялся, потом всё же сказал.

– Знаете, Людвиг, у меня всё не выходит из головы история этого пьянчуги… Ну та… где десятилетняя девочка рассказала как вампир выманил из дома её сестру. Действительно это странно. Ну не мог маленький ребёнок всё это выдумать. Ведь в этом возрасте, они что видят о том и говорят.

– Ох, Струэнзе, Струэнзе, – я усмехнулся. – Думаю, это обстановка на вас действует, столь угнетающе. Ну, допустим, проснулась десятилетняя малышка среди ночи. В избе темно, все спят, за окном ветер гуляет, припомнились ей страшные истории, что раннее слышала, возможно от той же старшей сестры. Ну и перетрусила она, привиделся ей со страху мертвец заглядывающий в окно и скребущий по стеклу.

– Как-то слишком у вас всё просто, – задумался датчанин. – Ну а как же её сестра… – В этот момент откуда-то издали раздался надрывный и тягучий собачий вой. Струэнзе встрепенулся и побледнел. Действительно, это могло показаться неким зловещим предзнаменованием. В собачьем вое слышалась тоска и смертельный страх. Я лишь пожал плечами.

– А скорее всего и не было никакой девчонки.

– То есть как? – удивился мой собеседник.

– Да сам Ганс и выдумал зту историю. Ну может быть не он, а кто-то другой из местных, специально что-бы пугать приезжих. Ведь за хорошую страшную историю они и приплатить могут. А чтобы придать всему рассказу достоверность, придумали и эту девочку. Мол, это не я выдумал, известный всем лжец и пьяница Ганс, это рассказал невинный ребёнок что и лгать то пока не умеет.

– Ну да, ну да, – буркнул Струэнзе, – что ж, действительно может быть. – В зале трактира пылал камин. Это в июле то месяце! За дубовым столом сидели пять человек: Алоис, двое уже знакомых мне крестьян, мужчина лет сорока, в охотничьем костюме. и ещё один пожилой толстый субъект с красным лицом. Все они выглядели очень напряженно и настороженно.Как только мы вошли, Гюнтер и Михаэль, тут же захлопнули входную дверь.

Кроме большой кованной щеколды, дверь запиралась на огромный деревянный засов, больше похожий на, средних размеров, бревно.Но и это было ещё не всё. Изнутри, дверь так же удерживали два железных крюка длинной примерно в метр. Одним своим концом они крепились к железной скобе прикрученной к полу, а другим, цеплялись за стальные кольца в самой двери. Да, трактир запирался не хуже какой-нибудь крепости. И сразу бросалось в глаза то, что все эти неодолимые запоры, кроме щеколды, установили здесь совсем недавно.

Ужин был по крестьянски простым и обильным. Я взял цыплёнка с молодой картошкой. Цыплёнок, по правде говоря, слегка пригорел, да и приправа, на мой взгляд, была излишне острой. Струэнзе сначала присматривался к бараньему боку с гречневой кашей, но затем взял свиное жаркое с овощами и кнедликами. Было много сыра, хлеба и различных закусок. Алоис. что скромно сидел с краю, уплетал заячье рагу. Он явно чувствовал себя, что называется «не в своей тарелке», так-как из-за походных условий, впервые сидел за одним столом с офицерами.