Надевая пальто, он заметил странный том в истрепанном кожаном переплете, который каким-то образом пропустил. Обложка, покрытая тонкими бороздками, напоминала одновременно и кожу рептилии, и нечто неуловимо чуждое. Алекс провел пальцами по поверхности и почувствовал легкое покалывание, словно слабый электрический разряд пробежал по коже. Он хотел бросить книгу обратно в ящик, но почему-то не смог. Вместо этого он сунул ее во внутренний карман пальто и поспешил к выходу.

Улицы города были окутаны необычно густым туманом, который искажал очертания зданий и превращал фонарные столбы в размытые жёлтые ореолы. Ночной ветер нес с собой соленый запах реки Мискатоник, смешанный с чем-то ещё – сладковатым ароматом, который Алекс не мог идентифицировать, но от которого у него сжималось горло.

Он выбрал кратчайший путь к своей съемной квартире на окраине университетского квартала. В этот час улица была совершенно пуста. Только шорох его собственных шагов по влажному тротуару нарушал тишину. И книга – книга в его кармане стала теплой, почти горячей, как будто она жила своей жизнью.

Где-то вдалеке прозвучал крик – не человеческий и не животный, а нечто среднее, исполненное невыразимой боли и древней тоски. Алекс застыл на месте. Звук доносился со стороны заброшенной текстильной фабрики, зияющей разбитыми окнами в конце улицы. Его разум настойчиво советовал идти прочь, но что-то другое, более глубокое и иррациональное, тянуло его к источнику звука.

«Может быть, кто-то ранен», – сказал он себе, зная, что это ложь. Ни один человек не мог издать такой звук. Но он всё равно пошел вперед, каждый шаг давался с нарастающим трудом, словно гравитация вокруг него искажалась, становилась нелинейной.

Тяжелая дверь фабрики поддалась с протяжным скрипом. Внутри пахло ржавчиной, стоячей водой и тем же сладковатым запахом, который он уловил раньше. Сейчас этот запах был сильнее, почти одурманивающий, и Алекс почувствовал легкое головокружение. Он достал телефон, активировал фонарик и осторожно двинулся вперед, проходя между ржавыми станками и обрывками гнилых ткацких нитей.

Крик раздался снова, теперь ближе, из глубины здания. Книга в его кармане пульсировала в такт этому звуку, как если бы они были связаны невидимой нитью. Разум Алекса пытался найти рациональное объяснение происходящему, но ужас первобытной интуиции уже проникал в его сознание.

Луч фонарика выхватил из темноты лестницу, ведущую в подвал. Капли воды с потолка падали на металлические ступени с ритмичным звоном. Кап. Кап. Кап.Алекс начал спускаться, держась за влажные перила и чувствуя, как холод металла проникает сквозь его перчатки.

Подвальное помещение оказалось обширнее, чем можно было ожидать. Луч фонарика не достигал дальних стен. Пол был залит водой высотой до щиколотки, и каждый шаг сопровождался плеском. В воздухе висел запах сырости и разложения.

А затем он увидел… нечто. Сначала это показалось ему лишь странным отражением в воде, игрой теней. Но когда он навел луч фонарика прямо на фигуру, то понял, что никакие тени не могли создать это.

Существо стояло, склонившись над неподвижным телом, полупогруженным в воду. Оно было похоже на человека и одновременно абсолютно нечеловеческим. Кожа, если это была кожа, имела бледно-серый оттенок и казалась слишком тонкой, почти прозрачной – сквозь нее просвечивались тёмные вены и нечто, что могло быть органами, но не соответствовало ни одной известной анатомии. Руки существа были неестественно длинными, с тонкими пальцами, заканчивающимися не ногтями, а чем-то похожим на маленькие присоски.