Надя немного растерялась, поймала на себе изучающий взгляд дяди.

– Что-то не так?

– Идея неплохая, вот только Даше всего два годика, маленькая она, да и здоровьем слабенькая…

– А я тебя и не тороплю. Годик-другой – Даша окрепнет. Главное, ты прими решение и готовься морально к новому течению жизни, – подбодрил Степан Фёдорович и посмотрел ещё пристальнее. – Что, так и будешь одна? Замуж тебе надо.

Тут Надя рассмеялась.

– Дядя Стёпа, в десятку попал. Два предложение получила сегодня! Первое – замуж, а второе – от тебя.

– Да ну! – Степан Фёдорович лукаво посмотрел. – Надеюсь, в этот раз не уголовник?

– Ладно тебе, – пролепетала немного обиженно Надя. – Я Славу любила и до сих пор забыть не могу.

– А предложение получила, говоришь, сегодня? Ты же на кладбище была!

– Там вот, возле могилы Славы и получила предложение.

– Интересно знать, и кто этот таинственный незнакомец? – вновь удивился Степан Фёдорович, немного потрясенный неожиданной новостью.

– Ты знаешь его.

– Хм, ну обрадуй дядю своего.

– Дядя Стёпа, но имей в виду, ты первый услышал об этом, родители ещё не знают.

– Мне доверять можно, уже проверено жизнью.

– За это тебе спасибо. Не выдал, что Слава был наркоманом. Мои узнали только после похорон.

– Правда, у тебя не всё слава богу. Корнилов предложил выйти замуж тебе в тюрьме, а теперь получила предложение на кладбище. Сечёшь?

– Я ехала сюда, тоже думала об этом же. – Надя глубоко вздохнула.

– Ну, рассказывай: кто жених?

– Брат Яны Шумилиной, подельницы Славы.

Степан Фёдорович немного поёрзал в кресле, продолжая сосредоточенно глядеть на племянницу. Протяжно промычал, вытянул длинные ноги.

– Олег Шумилин? – вроде как спросил и тут же ответил сам: – Ну что же, неплохая на этот раз партия. Работает в районной прокуратуре. Пока я в Верховном Суде при чине, могу посодействовать его карьере. Поздравляю, племянница, выбор одобряю. – Тут же усмехнулся: – Правда, я сомневаюсь, что ты стала бы просить благословения. Всё равно поступила бы по-своему, как с Корниловым. Ты тогда нас всех в ступор ввела таким решением. Но я прощаю тебя. Кто старое помянет, тому глаз вон. Зато богато живёшь. Сама бы такого не нажила. И родительский дом помогла привести в надлежащий вид. Ну что же, быть тому. Я сохранил твою тайну, теперь ты выполни мою просьбу. Я тебя не тороплю. Ты настойчивая и терпеливая. Если примешь решение, знаю, всегда добьёшься своего. Вся в меня. – После этих слов Степан Фёдорович громко расхохотался и расслабился.

Надя продолжала смотреть на довольное лицо дяди Стёпы и произнесла неуверенно:

– А торговые точки?

Степан Фёдорович встрепенулся.

– А что? Там у тебя порядок! От них нельзя отказываться. Возьмёшь управляющего. Торговля пусть работает. Она деньги даёт. Но, имей в виду, скоро ларьки будут убирать, откроют новые торговые магазинчики на крытых рынках. Будет более цивильно.

Надя почувствовала необходимость завершить разговор с дядей и поднялась с места.

– Дядя Стёпа, на веранде прохладно, а ты, по-моему, уже подмёрз.

За окном солнце уходило за горизонт, поэтому веранда утопала в последних отблесках зари. Поправляя воротник пиджака, с серьёзным выражением Степан Фёдорович ответил:

– Мне не холодно, разве что тебе пора в дом.

Пока дядя с племянницей обменивались пустыми любезностями, в дверном проёме веранды тихо выросла статная Татьяна Михайловна. Её сонное лицо выражало удивление, она ухмыльнулась:

– Не поняла! Вы что в дом не идёте? Секретничаете здесь?!

Надя со Степаном Фёдоровичем переглянулись, смутились, словно набедокурившие дети.

– Мам, все наши секреты вы скоро узнаете, не волнуйся.