Вообще Николай заметил, что поведение Звягинцева изменилось. Он произносил свою заранее заготовленную речь, причем – тут надо отдать ему должное! – вполне свободно, как бы без подготовки, но теперь в его манере появилось нечто новое. Он словно пытался с ходу угадать, какие отношения их связывают, как далеко они зашли и как на этом может сыграть он, Звягинцев. Все это неприятно царапнуло Николая. Он продолжал угрюмо молчать, не сводя с Веры глаз.

– Мы задумали грандиозный телепроект, нечто вроде «Старых песен о главном», – говорил Звягинцев. – Но это будет нечто принципиально новое: известные актеры и певцы будут разыгрывать ключевые моменты великих произведений русской литературы.

– Покажете по Первому каналу, как Раскольников рубит топором старушку? – насмешливо осведомилась Вера.

– Ну, зачем вы так? – поморщился Звягинцев. Тут Николай невольно улыбнулся: с тех самых пор, как Звягинцев загорелся этой идеей и начал ее проталкивать, его все преследовали Раскольниковым и старушкой. – Мало ли других сцен? Сильных, ярких, великолепных! Наша цель – вернуть молодежи вкус к чтению, пробудить интерес к литературе. Пусть гордится нашим наследием!

Он бросил взгляд на Николая, давая понять, что пришел его черед вступать с репликой, но Николай промолчал. Вера неожиданно пришла ему на помощь, вернув разговор в экономическое русло.

– И у вас есть государственное финансирование? – спросила она.

– Разумеется! – снисходительно кивнул Звягинцев. – Государство нас поддерживает.

– Простите, государственное финансирование предполагает строчку в бюджете. Она у вас есть? Будет? Ну, хорошо, допустим. Если она у вас будет, зачем вам участие частных банков? Бюджетные средства, безусловно, разместят в Сбербанке или в ВТБ. Каким же образом вы собираетесь переводить их в частный банк?

Звягинцев прямо-таки забронзовел от сознания собственной солидности:

– Есть система доверенных банков, и банк «Атлант» в нее входит. Если частные банки нам помогут, мы будем вести расчеты не через первичный банк, а через любой по нашему выбору. Если платежи будут проходить через ваш банк, для вас это прямая выгода. А главное, участие в таком проекте для вас – дополнительная и, заметьте, бесплатная реклама. Престиж. Имидж. Это престижно – стать спонсором патриотической акции, поддержанной на государственном уровне.

– Если я правильно поняла, вы хотите обратиться за помощью и в другие коммерческие банки?

– Это не секрет. Мы затеваем предприятие грандиозного размаха, и чем больше средств соберем, тем лучше. А преференция по ведению наших счетов, естественно, будет отдана тому, кто даст нам больше денег. – И Звягинцев опять посмотрел на Николая: поддержи, мол.

– Извините, но у меня создалось впечатление, что никаких госбюджетных средств у вас пока нет и поддержки других банков тоже нет. Вы обратились к нам, чтобы, заручившись нашим согласием, заинтересовать другие коммерческие структуры, а затем и государство. Это похоже на «пирамиду». Я изложу ваш план руководству, – с нажимом продолжила Вера, не давая Звягинцеву возразить, – но дам отрицательное заключение. Мы подобные проекты не финансируем. – Она поднялась из-за стола, открыла сумочку и положила на стол сторублевку: плату за бутылочку минеральной воды, к которой так и не притронулась. – Всего хорошего.

Она повернулась и направилась к выходу.

Звягинцев так и остался сидеть на месте, а Николай, машинально сорвав со спинки стула куртку, бросился за нею следом.

– Вера, подожди!

Она не обернулась. Он нагнал ее уже за дверями зала.

– Нам надо поговорить.

– Нам не о чем говорить.