Через 34 Дня рыцари решили отправить Джема против его воли в один из принадлежащих им замков во Франции – ради его собственной безопасности, но на самом деле скорее ради самих себя. Опасаясь, что Баязид может вторгнуться на Родос и попытаться захватить своего родственника, они сочли лучшим перевезти его как можно дальше. Этот план позволил рыцарям сохранить контроль над своим королевским заложником, одновременно устранив неминуемую угрозу османского вторжения. В тот же день, когда Джем отплыл во Францию[40], 1 сентября 1482 года, д'Обюссон отправил в Стамбул делегацию, предложив удерживать Джема во Франции в обмен на гарантию мира от османов. К их радости, Баязид немедленно согласился на их условия. С точки зрения султана, эта выгодная сделка позволила ему, по сути, нанять рыцарей в качестве тюремных охранников, чтобы держать своего сводного брата подальше от Стамбула[41]. Взамен Баязид согласился ежегодно выплачивать рыцарям 45 000 венецианских золотых дукатов для покрытия расходов на содержание Джема в тюрьме. Более того, Баязид пообещал не вторгаться на Родос или Отранто, как это сделал его отец двумя годами ранее. Единственный представитель османской правящей семьи, когда-либо совершавший хадж, Джем также заслужил честь проплыть дальше на запад, чем любой член династии. Братская борьба за османский престол теперь охватила все Средиземноморье.

Джем узнал об этой сделке, когда высадился в Ницце шесть недель спустя, 17 октября 1482 года Сбитый с толку, разгневанный и подавленный тем, что рыцари продали его свободу, двадцатитрехлетний шехзаде оказался в еще более незнакомой стране[42]. Как и на Родосе, рыцари держали Джема в комфорте, но под пристальным наблюдением. Будучи пленником, но все же потенциальным наследником, он был помещен под своего рода мягкий домашний арест в хорошо оборудованном акрополе Ниццы, который принадлежал богатому генуэзскому купцу по имени Гаспаре Гримальди. В первую ночь пребывания Джема в акрополе старшая дочь Гримальди отнесла грелку для их нового гостя и, если верить французским рассказам, предложила себя принцу[43]. Позже ее родные и двоюродные сестры по очереди ночевали у Джема; вероятно, Гримальди надеялся выдать одну из своих дочерей или племянниц за представителя османской правящей семьи. Когда Джему разрешили выйти за стены, он переключился на городских проституток. Джем наслаждался этим сексуальным приключением. «Какое чудесное место – этот город Ницца, – писал он, по-видимому, не заботясь о венерических заболеваниях, – всякий может остановиться там и делать все, что ему заблагорассудится!»[44] Поначалу город был ему чужд, но со временем он напомнил ему Конью, где он когда-то был бейлербеем, с ее узкими извилистыми улочками и небольшими площадями. Ему понравился лазурный берег и живописные здания с красными крышами. Однако этого было недостаточно, чтобы излечить его от потери им далекого султаната.

Изгнание Джема только начиналось. Следующие семь лет он провел, перемещаясь по Юго-Восточной Франции от замка к замку, пока местные правители прикарманивали деньги, которые Баязид платил похитителям своего сводного брата за его содержание. Таким образом, пленение Джема благоприятно сказывалось на экономике региона, поскольку в середине 1480-х годов 45 000 золотых дукатов представляли собой огромную сумму.