Он вспомнил, как Лиззи обернулась, стоило ему начать говорить, и каким был ее взгляд: испуганным и с толикой надежды, как будто она и страшилась, и жаждала услышать что-то от него. Быть может, ему просто показалось, что между ними возникла эта неловкая пауза, которой никогда не бывало? Может быть, она просто почувствовала, что он хочет заговорить об отъезде?..

Терзаясь размышлениями, Мэтью медленно погрузился в сон, сморенный ромом и усталостью из-за болезни. Он проснулся лишь вечером от того, что за дверью комнаты кто-то разговаривал. Прислушавшись, он различил два голоса и сначала подумал, что ему это снится. Разговаривали Лиззи и мистер Страут, и оба звучали неуверенно, не так, как они обычно общались.

Конец фразы, которую говорил мужчина, он не различил, но услышал ответ Лиззи, поскольку хорошо был знаком с тембром ее голоса.

– Нет, – сказала она. Она говорила довольно мягко, без той агрессии, с которой обычно говорила с конюхом.

– Но почему? – спросил ее Страут. Создавалось впечатление, что он удерживал ее на месте, не отпуская. Мэтью тихонько привстал с кровати, ища глазами свои сапоги на случай, если девушке вдруг понадобится его помощь. Но, судя по всему, она неплохо справлялась и одна.

– Нет, – произнесла Лиззи снова чуть более громко и настойчиво. – Вы же понимаете, что это невозможно.

– Я не понимаю! Иначе я бы не спрашивал вас, – сказал конюх.

Парень натянул один сапог и мягко поставил ногу на пол, чтобы не издавать лишнего шума. Пол в их с конюхом крошечной комнатке имел свойство ужасно скрипеть в самые неподходящие моменты.

– Пожалуйста, не продолжайте этой темы и дайте мне пройти, – с жалобными нотками в голосе попросила девушка.

– Нет, пока вы не назовете мне нормальную причину, по которой вы не можете выйти за меня! Все, что вы говорите, – это отговорки! – воскликнул конюх, заставив Мэтью уронить второй сапог на пол от неожиданности. Мистер Страут просил руки Лиззи?! Мэтью подобрал челюсть с пола, а с ней и сапог.

Шум, произведенный Мэтью в комнате, заставил разговор за дверью тут же утихнуть. Он мигом скинул сапоги на пол и нырнул под одеяло, успев только-только – дверь распахнулась, чуть не застав его за постыдным подслушиванием. На пороге стояла раскрасневшаяся девушка и не менее красный и очень злой мистер Страут. От его обескураженного вида юноше по какой-то захотелось рассмеяться во все горло, но он сдержался. С того станется задушить его подушкой во сне. К тому же, смеяться над чужим горем нехорошо, но смех все равно рвался из горла юноши.

– Давайте закончим на этом, – кинув быстрый взгляд на конюха, твердо сказала Лиззи. – Попрошу вас впредь не поднимать этот вопрос, я не передумаю.

Униженный дважды, да еще и на глазах у Мэтью, который хоть и пытался сделать вид, что ничего не понимает, но в глазах его играла насмешка, мистер Страут ударил по косяку двери кулаком, а затем резко развернулся и пошел прочь – очевидно, заливать свое поражение джином.

Лицо Лиззи оставалось непроницаемым, как будто она не замечала горящего от любопытства взгляда Мэтью.

– Если будешь так смотреть – прожжешь во мне дыру.

– Хочешь, чтобы я спросил подробности у мистера Страута? Боюсь, он не в настроении обсуждать со мной сей инцидент, – с насмешкой протянул молодой человек, – но я могу попробовать, – он приподнялся с кровати, делая вид, что тянется за сапогом, но Лиззи посмотрела на него так грозно, что он замер. – Ладно-ладно, я не буду насмехаться. Но мне, честное слово, очень интересно.

– Кажется, ты уже вполне здоров, – протянула девушка, касаясь его лба рукой. Она намеренно игнорировала его вопросы, – температура уже совсем небольшая. Как себя чувствуешь?