Луч света назойливо прорывался сквозь тяжелые веки. Голова гудела, во рту ощущались липкая сухость и металлический привкус. Герман приподнял руку, нащупал лоб. Волосы казались наэлектризованными и от прикосновения щелкали в воздухе колкими разрядами. Он открыл глаза. На него смотрел потолок кабинета, украшенный люстрой с лопастями вентилятора. «Неужели это все – правда?» – пронеслось в уме. Он приподнялся и осмотрел комнату беглым взглядом – никаких следов ночного побоища. Крови нет. «Слава богу, – вздохнул он, – это просто сон». С трудом поднявшись на ноги – тело затекло на твердом полу и не хотело слушаться – он подошел к столу. Монитор ноутбука все так же спал. Что-то сверкнуло на полу – кинжал высовывался глянцевым лезвием из-под кресла. Герман взял его в руки: холодный, до блеска чистый, словно не им этой ночью кромсали нечто. Но как тогда он оказался там?

Размышления прервал звонок. Тишина. Еще звонок – это к нему.

– Добрый день! Оперуполномоченный Кравцов, разрешите войти! – отчеканил коренастый мужчина лет сорока и развернул перед лицом Германа красные корочки.

– Здравствуйте! – растерянно произнес Герман. – А по какому поводу?

– Может, все-таки разрешите войти? – пристально глядя в глаза, повторил просьбу мужчина.

– Да, конечно! Входите! – опомнился Герман и растворил шире дверь, пропуская гостя. Прочитать мелкие буквы не удалось, но зато вполне хорошо получилось рассмотреть фотографию на удостоверении – строгий взгляд в полицейской форме, – что немного успокоило.

– Вы – Темный Герман Петрович? – спросил мужчина.

– Да!

– Проживаете по этому адресу с супругой Темной Мариной Владимировной?

– Да. А что, собственно, случилось?

– Вы позволите, я присяду?

– Разумеется. А может, чашку кофе? – опомнился Герман. – Я сам еще не завтракал. Работал всю ночь.

– Нет, спасибо! Я, так сказать, с ночи самой на ногах, уже литр кофе выпил. Даже мутит. Но вы наливайте себе, а я присяду, бумаги достану.

Мужчина прошел, не разуваясь. Осмотрел помещение и устроился на стуле аккурат лицом к двери. Такое положение позволяло ему следить за каждым действием хозяина, не теряя его из виду ни на минуту.

Герман поставил на стол чашку с насыпанным на дно коричневым порошком, сахарницу и стал наливать кипяток. Кравцов молча наблюдал. Сквозь поднимающийся горячий пар его лицо казалось хмурым и отстраненным. Потертая джинсовка, небрежно накинутая на растянутый свитер неброского серого цвета, и абсолютно безликие черные джинсы, которые можно увидеть на улицах в любую эпоху, что сейчас, что десятилетие тому назад, – помогали своему хозяину слиться с окружающим даже на этой кухне, став частью интерьера.

– Куревом злоупотребляете? – неожиданно спросил гость.

Герман застыл в недоумении, но вслед за взглядом мужчины его внимание переключилось на руки. От потрясения он едва не выронил чайник – мутно-желтые ногти уродовали тонкие, длинные пальцы. На мгновение Германа замутило, но, справившись с собой, он зачем-то соврал:

– Да… Есть такое.

И только нездоровая бледность разрушала маску спокойствия и уверенности. Герман никогда не курил, чем сильно удивил при знакомстве Марину. Она же любила иной раз побаловать себя сигареткой, но не часто – в основном по праздникам и только когда выпьет. Такая странная особенность. Герман задавался вопросом: зачем курить, когда и так хорошо? Но Марина, видимо, хотела усилить эффект, выжать из приятного вечера все. И раз уж алкоголь, который тоже сам по себе продукт не совсем полезный, пошел в ход, то можно и подымить немного. А тут ответ сам напросился – естественно и правдоподобно. Тем более что объяснить вдруг изменившийся цвет собственных ногтей Герман не мог.