– Не берет кого попало. Но ей всегда интересны… необычные случаи.

Юноша не стал уточнять, что для Веры одинаково «необычны» и выдающиеся способности, и какой-нибудь особый вид… сумасшествия. Мила сама, похоже, догадалась. Может, она и ненормальная, но вовсе не дура. Впрочем, чего в ней больше – таланта или безумия, – Огнезор не стал бы ручаться.

Удары гонга неожиданно прервали их странный разговор, возвещая о начале нового часа, напоминая о множестве дел и полном отсутствии времени.

Со вздохом облегчения мастер отодвинул перегородку.

– Только учти, – не удержавшись, предупредил он напоследок. – Вера отличный наставник, но терпеть не может двух вещей. Слабости и глупости. Не справишься – пожалеешь, что не осталась с Темнословом.

– Я справлюсь! – мрачно пообещала Мила, и Огнезор подумал, что уж в ближайшие годы высокому мастеру Вере точно не придется скучать.

Дойти до своих комнат Огнезору не удалось: весть о его прибытии как всегда разлетелась слишком быстро. В коридоре Южного крыла его уже ждал посыльный из Верхних покоев – тридцатилетний подмастерье, нынешний и, видно, последний ученик Гильдмастера.

– Господин желает видеть тебя, – неприязненно сообщил он.

– Прямо сейчас? – переспросил Огнезор, бросив быстрый взгляд на безнадежно испорченные рукава своей рубашки. – Не хотелось бы появляться перед ним в таком виде…

– Мне сообщили об инциденте в столовой. Мастер Слава взяла на себя смелость передать тебе кое-что из твоего гардероба, – сдержанно ответствовал посыльный, протягивая юноше белый сверток, оказавшийся его собственной чистой рубашкой.

– Что ж, Слава как всегда предусмотрительна, – улыбнулся Огнезор. Затем переспросил удивленно: – Погоди-ка, ты сказал МАСТЕР Слава? Когда она успела пройти испытание?

– Насколько я знаю, три дня назад. А звание ей присвоили лишь вчера, – равнодушно сообщил подмастерье, с подчеркнутым неодобрением наблюдая за поспешным – прямо на лестнице – переодеванием юноши.

– Что ж, это хорошая новость. Жаль, что Слава не успела сообщить мне об этом сама, – весело проговорил Огнезор, вручая спутнику залитую вином рубашку.

Тот брезгливо скривился, но взял – какой бы сильной ни была ревнивая неприязнь нынешнего ученика к ученику бывшему и любимому, забыть, чей ранг выше, он не мог.

Возле высокой черной арки, ведущей в Верхние покои, провожатый поспешил отговориться делами, не без облегчения передав юношу под надзор почтенного мастера Мечеслова – бессменного Гильдийного секретаря и личного помощника Гильдмастера. Впрочем, в чьем-либо присмотре Огнезор как раз не нуждался – знакомый, заставленный потемневшей мебелью и стопками книг кабинет, где прошло так много часов его жизни, он мог найти и с закрытыми глазами.

Там, у распахнутого в сырой осенний день окна, в глубоком кресле, вместо уверенного, властного мужчины, много лет державшего в кулаке половину Империи, полулежал теперь дряхлый, болезненного вида старик, настолько слабый, что, увидев вошедших, он не смог даже приподнять руку в обычном приветственном жесте – лишь слегка шевельнул пальцами.

Огнезор застыл на пороге, не в силах осознать увиденное. Сколько же времени прошло? Они виделись перед его отъездом на Южный за головой Парги. Всего четыре месяца назад. Как же так?

Поистине никогда не знаешь, сколько протянет темный мастер! Он может дожить до ста лет без единого седого волоса, чтобы потом всего за неделю пройти весь путь от дряхления до смерти…

– Огнезор! – поняв причину его замешательства, успокаивающе, тепло улыбнулся старик, отчего глаза его вновь засветились прежним молодым, ироничным блеском. – Паршиво выгляжу?