– Вы из них столько знаете о вампирах? – вырвалось у меня невольно, и я тут же устыдилась своей несдержанности.

– Не только, дитя. Мы обязательно поговорим с тобой об этом, но чуть позже. А пока, – мы вышли на просторную круглую площадку, расположенную на самом верху, – осмотрись, здесь ты будешь жить.

Я с любопытством рассматривала свое новое жилище. Над моей головой высилась темная крыша башни, поддерживаемая огромными круглыми балками, потемневшими от времени. Маленькие окошки, расположенные по ее периметру, были забраны специальной сеткой, защищающей помещение от незваных пернатых жильцов. В стороне от лестницы, по которой мы поднялись, стояла узкая кровать, рядом с ней – стол с кувшином воды на нем, и подносом, накрытым белым полотенцем. Имелся здесь и стул, сиротливо застывший в простенке между окнами.

– Единственное, о чем я тебя попрошу – не пользоваться свечами. Они опасны для наших книг.

– Хорошо, – я кивнула, принимая ее слова.

– Еду, как и воду, тебе будут оставлять около входа раз в день, по утрам. Грязную посуду и сменное ведро будешь выносить туда же, вечером.

– Какое ведро? – я с недоумением огляделась и, заметив его под кроватью, покраснела, догадавшись о его назначении.

– Сегодня отдыхай, а завтра я загляну к тебе, и мы подумаем, чем ты могла бы заниматься, – матушка ободряюще мне улыбнулась. – Попробуй помолиться Всевышнему, дитя, и испросить для себя его милости. Для той, чье сердце открыто ему, не нужен святой крест, достаточно и горячей молитвы, запомни это.

Мать Бенедикта давно ушла, я в все продолжала сидеть на жесткой узкой кровати. Плакала, глотая слезы, и молилась, молилась…

*****

Так началась моя жизнь в этом уединенном монастыре. Как я узнала позже, проживало в нем около пятидесяти сестер, многие из которых дали вечный обет молчания. А еще, сестры, в основном пожилого возраста, не были любопытны. Что ж… это меня вполне устраивало. По утрам я неизменно находила перед дверью поднос с едой и кувшин воды, а вечером выставляла пустую посуду и то самое ведро. Мне было неудобно и стыдно, но я понимала, что другого мне предложить пока не могут, и не роптала.

Короткими зимними днями, пока позволял свет, лившийся в узкие окна, я изучала библиотеку и по просьбе настоятельницы занималась составлением каталога особо редких книг. За эту работу я взялась с особым воодушевлением, надеясь, что найду в них что-то о вампирах, а еще о том… как замедлить свое превращение в проклятое чудовище.

– Едва ли ты найдешь там что-то новое о вампирах. А вот что касается рецепта снадобья, способного тебе помочь остановить изменения… думаю, шанс есть. У нас собрано много старинных травников, – в один из поздних вечеров мать настоятельница в очередной раз повела меня в купальни, располагавшиеся в одной из пещер естественного происхождения, где из земли бил ключ, образовывавший небольшое озерцо с ледяной водой. Но рядом всегда стоял чан с горячей водой и несколько дубовых бочек, в которых и проходило мытье. Я с блаженством залезла внутрь одной из них и откинула голову назад, отчего мои волосы темным волнистым водопадом рассыпались почти до земли.

– Откуда же Вы столько знаете о них? – спросила я, с любопытством смотря на мать Бенедикту, которая стояла напротив, устремив взгляд куда-то вдаль.

– Однажды, очень давно, я встречала существо, подобное тому, кто тебя укусил.

– Что? – я резко выпрямилась в воде. – Получается, он не единственный? Есть и другие?

– Думаю да, Алиана, – мать Бенедикта надолго замолчала, но я не торопила ее, зная, что она обязательно продолжит свой рассказ. – Тогда я только что потеряла своего единственного сына… Наследника нашего рода. Мой муж умер задолго до этого, и все свои надежды я возлагала на Эдгара. Мечтала, как он вернется со службы и встретит достойную девушку, из такого же древнего рода, как наш. Потом у них появятся дети, и в нашей семье вновь зазвучат звонкие голоса и топот маленьких ножек, а роду перестанет грозить исчезновение… А потом… я получила письмо от его командира. Мой Эдгар погиб, защищая товарища от вражеского клинка.