Элли уже преодолела полпути до двери, но внезапно свернула, чтобы забрать сумочку, которая по-прежнему лежала на полу неподалеку. Вдруг она резко остановилась, обхватила руками живот и, к ужасу Макса, перегнулась пополам, крича от боли. На ее джинсах появилось темное пятно. Господи, неужели у нее отошли воды?

Через мгновение он уже был рядом с ней, обнимая ее и помогая лечь на пол прямо там, где она стояла. Когда он убрал руки, то заметил на своих ладонях явные следы крови.

– Не шевелись, Элли, – сказал он. – Все будет хорошо. Я сейчас вызову скорую.

Завывания сирены все еще звучали у него в ушах, пока Макс шел за носилками, на которых Элли несли в отделение экстренной помощи госпиталя Королевы Мэри в Данидине. Этот звук был фоном к той бурной деятельности, которую Макс развернул с того момента, как девушка свалилась на пол у него в квартире. Он поставил ей внутривенный катетер, чтобы противодействовать потере крови; и еще один, когда стало ясно, что кровяное давление слишком упало и она стремительно теряет сознание. Макс следил за монитором электрокардиограммы, чтобы понимать, какой эффект потеря крови оказывает на сердечный ритм, и увеличивал подачу кислорода, если его уровень в крови падал. Все это было гораздо хуже, чем то, что, как он представлял, могло ожидать ее на международном рейсе. У нее были бы проблемы, даже если бы это случилось во время местного перелета, всего несколько часов назад. Или на улице, перед тем как она так неожиданно постучала в его дверь.

Она в опасности. Как и ребенок. Хотя сейчас он не мог себе позволить беспокоиться о ребенке. Он знал, что состояние матери должно быть на первом месте. Он неоднократно сталкивался с такими случаями в больнице. Внематочная беременность с разрывами. Разрывы матки. Травмы. Но это не была какая-то незнакомая женщина, привезенная к нему в больницу на «скорой помощи» под завывания сирены. Это была Элли, которой он обещал, что теперь все будет хорошо.

– Предродовое кровотечение, – сообщил он ошарашенной медсестре, когда носилки внесли сквозь электронные двери в залитую ярким светом приемную.

– Макс! Что ты здесь делаешь?

Он не обратил внимания на то, что сразу несколько человек повернулись в его сторону. Он, конечно, обычно приходил на работу иначе, да и в мотоциклетном костюме появлялся здесь нечасто, но это не оправдывало непрофессионального поведения коллег.

– Первое травматологическое свободно?

– Да. Мы получили сообщение. Акушер уже в пути. – Медсестра последовала за быстро удалявшимися носилками. То же сделала и регистратор с папкой.

– Мы не знаем имени, – обеспокоенно сказала она.

– Элли, – отрезал Макс.

Они прошли еще одни двойные двери и оказались в отделении, лучше всего оснащенном для работы с тяжелыми случаями. Санитары остановили носилки возле кровати, покрытой белоснежными простынями. Остальные терпеливо ждали, в фартуках и перчатках, готовые действовать. Они все знали свои обязанности. Сперва нужно быстро заменить переносное оборудование на стационарное. Младшая медсестра держала наготове ножницы, готовая разрезать одежду. Рядом с кроватью поставили каталку, на ней лежал уже раскрытый чехол для инструментов на случай, если понадобится вентиляция легких.

Макс не удивился, увидев врача, который готовился контролировать и состояние пациента, и общее развитие событий. Сейчас Джет был в операционном халате, а на шее у него висел стетоскоп. В его реакции не было ничего непрофессионального; когда он увидел, кто привез пациента, он даже не моргнул глазом.

– По моему счету, – спокойно произнес он. – Раз, два… три!