А сны подкрадывались, настигали, наступали на пятки. Ломило лопатки и спину от боли несуществующих крыльев. Чёрные, кожистые, кому принадлежали они? И сам же себе ответишь: дракону. Ледяной пот проложит дорожку вдоль позвоночника.

– Точно спятил.

Скребётся и воет глубоко внутри непонятное чувство потери. Не так, совсем не так болело после смерти жён. Сейчас – больнее, жёстче, без наркоза и передышки. Вцепилось и не отпускает. Тянет на дно, трясёт за шкирку и молча требует: «Вспомни!».

Косится в его сторону бабка Абигайль. Безликий при редких встречах сверлит пронизывающим взглядом. Они ждут. Змей нервно одёргивает себя при таких мыслях и затягивается сигаретой. Иногда можно позволить себе слабость и подчиниться табачному змию, отдаться в его плен по собственной воле.

Может и спятил. Но в палату к Граю не тянет попасть. Да и не посоветуешься ни с кем, кому можно довериться и изложить проблему. Так и так, мол. Приходит во снах незнакомец, превращает в огромного дракона и забирает в небо. И воспоминания о той, чужой жизни, что с ними делать? Найти гада, что сломал чёрные крылья, и свернуть ему шею в знак мести? Но не слишком ли дико звучит фраза: «Это тебе за мою прошлую жизнь»?

Сводит с ума, перечёркивает жирным росчерком настоящее и будущее. Терзают обещания, что давал парню из сна. Пугают картины сгорающих в домах людей и детей, распростёртых по земле трупов женщин и стариков. И этот проклятый запах. Запах горелой плоти. Его, Змея, плоти!

Нужно поговорить с Абигайль. А лучше с Безликим. Только бы встретить его. И плевать что скажут остальные. Стая не узнает, а крылатые не разглашают тайн. Засмеять – могут. Но к насмешкам он готов.

Мадам Легран. Рисунок неизвестного поклонника на стене сожжённого особняка.

В салоне мадам Легран никогда не зажигали электрический свет и строго следили чтобы солнечные лучи не проникали в помещение через тяжёлые бархатные шторы цвета глубокой чёрной ночи, не знавшей звёзд и не помнившей Луны. Хозяйка, прозванная за глаза Паучихой, не признавала ничего, кроме свечей в канделябрах.

– Здесь главное – атмосфера. Ты только послушай… Свечи… Звучит намного романтичнее всяких там светильников и лампочек вместе взятых.

– Завязывай с романтикой и отвечай на поставленный вопрос.

Змей презрительно скривил губы и отмахнулся от плавающих в полутёмной комнате клубов дыма. Чего он терпеть не мог, так это недосказанности и непонятных намёков. «Иди туда, не зная куда. Принеси то, не зная что». Сказочки для богатых «кошельков», не наделённых умом. Да и зачем ум, когда всё можно купить за звенящую монетку или зелёные хрустящие бумажки? В этом мире можно купить всё, что душе угодно, было бы желание. А средства найдутся или отнимутся у доверчивых простаков.

– Какие мы холодные и злые. Тебя скорпион в хвост укусил или кошка чёрная дорогу перебежала?

Паучиха затянулась сигаретой и лениво откинулась на спинку мягкого кресла, ничем не выдавая удивления от появления Царя нагов в её скромном логове, служившем одновременно местом работы и отдохновения от суеты города. Где жила мадам не знал никто. Тайна эта хранилась столь тщательно, что любого, пытавшегося проникнуть в её глубины, ждало наказание в лице иронично улыбающихся стражей правопорядка, уводящих слишком любопытных экземпляров в «обезьянники» на пару недель. Да ещё и штраф с большим количеством нулей в конце квитанции отбивал всякую охоту к игре в детективов.

– Зачем быть таким серьёзным, Царь?

– Походи с моим проклятием и посмотрим, как у тебя будут обстоять дела с весельем и шутками.

– Не имею ничего против, мой хороший. – Тонкие бледные пальцы с чёрными волосками на костяшках скользнули по красной скатерти стола и схватили руку Змея цепкой хваткой. – Да не дёргайся ты так, – Паучиха сложила губы в подобии улыбки при виде того, как дёрнулся наг от её прикосновения. – Должна же я видеть с чем мне придётся работать?