На меня волнами накатывало смирение, и я про себя думала:

«Какая она мудрая женщина. Нужно обязательно осмотреться, изучить местный этикет и привыкнуть к обстановке, а уже когда поставят печать, начинать исследование».

Но тут я ощутила, как по моей спине пробежал холодок, по всему телу волоски встали дыбом, а плечо, на котором лежала рука женщины, покрылось гусиной кожей. Искусственно вызванное спокойствие пропало, уступив место привычному бунтарству, и я из-под ресниц взглянула на братьев.

Аханатор, скрестив на груди руки, нетерпеливо чего-то ждал. Анарабат, склонив голову, просто наблюдал за нами, а у Атаэра рот то и дело вздрагивал, пытаясь удержать усмешку.

– Простите, но я очень не люблю, когда меня трогают, – отступила я на шаг от Исны, догадавшись, что она как-то на меня воздействует. – Не принимайте это на свой счёт, я просто с детства не тактильна.

Женщина так и застыла с поднятой рукой и, некрасиво приоткрыв рот, вопросительно взглянула на правителя. Аханатор, Анарабат и Атаэр переглянулись, а я, не подавая виду, что что-то почувствовала, широко улыбнулась и попросила:

– Я очень ряда знакомству с вами, но сейчас мне нужно немного времени, чтобы привести себя и свои мысли в порядок.

Братья, Исна и я смотрели на Аханатора, который выглядел озадаченным, но, явно решив, что они и так уже перегнули палку, согласился:

– Хорошо, мы будем ждать тебя в трапезной, – оповестил о своём решении правитель и, многозначительно посмотрев на свою родню, кивнул им в сторону выхода.

***

Оставшись в гинекее с Ноной, я, не поворачиваясь к ней, направилась в ванную комнату. Заперев дверь, дёрнула вверх рукоять крана и, дождавшись, пока польётся вода, зарычала. Да, буквально зарычала, глядя на себя в зеркало.

– У меня явно шок после перемещения, – вздохнула я, рассматривая через зеркало убранство ванной.

Всё было, как и в гинекее, сделано из дерева. Резные шкафы, большая кадушка вместо ванны и ящички со снадобьями. Только зеркало было из странного материала, что-то вроде полированной жести.

– Это просто жесть, – сказала я себе и, отперев дверь, крикнула женщине:

– Нона, я хочу помыться, ты не могла бы мне помочь?

– Конечно, госпожа, сейчас налью кадку, – засуетилась та и вошла в ванную комнату.

Осмотревшись, повела указательным пальцем, и тут же из крана полилась вода, а я, поджав губы, на шаг отступила от очередного непонятного для себя зрелища. Нона же грациозно взмахнула рукой, и из резного шкафчика вылетели полотенца. Без чьей-либо помощи опрокинулся бутылёк, вылив своё содержимое в кадушку и наполнив комнату травяными ароматами. Я, попятившись, села на место природного уединения, а женщина, обернувшись ко мне, картинно схватившись за сердце, заголосила:

– Простите, госпожа, не губите! – умоляла женщина плаксивым голосом. – Я уже стара, вот и забываю, что рядом с вами лучше не магичить.

А меня опять привлекли её странные глаза, точнее, прозрачное веко, которым она смаргивала подступавшее слёзы. Наученная опытом, я не стала резко вскакивать, а, глубоко вздохнув, степенно поднялась и подошла к Ноне.

– У тебя что, есть мигательная перепонка? – поинтересовалась я, чуть наклонившись, чтобы ближе рассмотреть.

Она пару раз ими моргнула, словно не понимая, а потом, прикрыв обычные веки, спросила:

– Третье веко, что ли? – Я кивнула, облегчённо осознав, что мне не привиделось. – Оно есть у всех, просто с возрастом становится замутнённым, и поэтому его видно.

– Как это «у всех»? – удивилась я, тоже поморгав на всякий случай, проверяя.

– Оно предохраняет от света солнца, – менторским тоном объяснила мне женщина и, ухмыльнувшись, заметила: