И в благородство верить искренне…
(18 февраля 1980 года, Армавир)
***
Ветви покрыты мерцающим инеем,
Тёмное небо вечернее.
Нищий на паперти глянул с унынием,
Стали и мы суевернее.
Пение, золото, блики иконные,
Тёмные лики Спасителя…
Мы закрестились, греховно-холёные,
Чуя в Творце обличителя…
(03 марта 1980 года, Вильнюс)
***
Она окована и спутана
Телесной прелестью своею…
Когда любовь красою куплена, —
Излишне телу быть умнее…
А плоть, бесспорно, обольстительна,
Моей покорностью питаясь…
Но власть тогда лишь продолжительна,
Когда мы царствуем, смиряясь…
(14 марта 1980 года, Армавир)
Ослепим же себя хрусталями!..
Сменим благость на оргии с винами!..
Мы не жили шальными страстями,
И с ночами не знались звериными!..
А без этого люди – растения,
Не познавшие вихря осеннего…
Только миги восторга растленного
Покаянье дарят и Спасение!..
(17 марта 1980 года, Армавир)
***
Я листаю японские танки,
Два девичьих в тумане лица…
И запястья и взор лесбиянки
В ожидании дрожи конца…
В эти миги и низость невинна!..
Обольстительно-тихое: «Всё…»
Ярко-алые вспыхнули вина
И вечерняя строчка Басё!..
(09 апреля 1980 года, Армавир)
***
В полнолуние – бездны цветение,
И в шипучем вине – лепестки…
И вгрызается в разум томление
Обольстительно бледной руки…
И дурманные чёрные волосы
Погружаются в капище рос,
И в мистическом клёкоте голоса
Возникают наркотики грёз…
(17 апреля 1980 года, Армавир)
Встань, окунись в эти яблони лунные,
Радостным светочем ставшие…
Пей лепестки эти бледные, юные,
В вина холодные павшие…
Ты посмотри, как бокалы хрустальные
Звёзды наполнили пенные…
Ночь ли опять, будто церковь венчальная?
Ты ли простила, мгновенная?..
(18 апреля 1980 года, Армавир)
***
А ночью в окно – аромат ветерка,
И бред исковеркал сознание,
И вновь кружева истязает рука,
И губы целуют дыхание.
Мне хочется плакать, но плакать невмочь…
Есть кара Господняя нежностью!..
И кружевом сделалась звёздная ночь
И грешной твоей белоснежностью.
(20 мая 1980 года, Армавир)
***
Я любуюсь собой, в зеркалах отражённая,
Ослепительно белая и обнажённая…
Позабуду свои колебания долгие,
Приближается час ослепительной оргии.
Перестану читать их речей благоглупости,
Не поверить уже этой старческой тупости…
Я любуюсь собой, дорогая, скандальная,
Ослепительно злая и втайне печальная…
(24 сентября 1980 года, Армавир)
Ты юная, белая, смерти подвластная,
На кладбище зимнем царишь…
Вот небо твоё золотисто-неясное
И леса вечернего тишь…
Бродил я в лесу, околдованный слабостью,
Встречаясь повсюду с тобой,
И ты мне сказала, что стала бы с радостью
Моею могильной плитой…
(17 декабря 1980 года, Армавир)
***
Твоя краса не очень-то весёлая,
Как линии вечерние церквей,
Как эта роща золотисто-голая,
И как прощанье преданных друзей.
Мы к озеру спускаемся по лестнице,
И пестрота окрестная – во мгле!..
И ты опять казалась мне предвестницей
Очередного горя на земле…
(30 января 1981 года, Армавир)
***
На свете единственной всё-таки нет,
Есть новых любимых предтечи!..
И всё ж я припомнил весенний рассвет
И наши последние речи.
Пожатье холёной и нервной руки
И первые дни экзальтаций,
И ветхую церковь у вешней реки,
И белую пенность акаций…
(23 февраля 1981 года, Армавир)
Часть третья
***
Вспоминались измены скандальные
Истерической дрожью с вином,
Но сегодня кольцо обручальное
Уж не мучит на пальце твоём.
Ты не знаешь, что мною изведано,
Я не знаю, что было с тобой…
Откровенность всегда заповедана
Обделённым счастливой судьбой.
Я тебя не измучу правдивостью,
Но правдивым я буду в одном:
Ты была мне единственной милостью
И моим неединственным злом.
И в квартире мы бледные, строгие
Лишь пригубили наше вино…
Мы дурманились в осень тревогою,