– Это значит, что Вы не поможете? – голос Федора упал.

– В моих силах определить болезнь, но ее здесь нет. Договаривайтесь с Солнцем сами.

Это как же – прирезать барана на жертвенном алтаре? Закатать в тесто?

И она ушла, окутанная темной аурой, из-за которой ее не посмели остановить.

– Отец, кого ты привел! – наконец я смогла высказаться.

– Обыкновенная шарлатанка, – на счастье или на горе, батюшка ничего не понял, – побоялась связываться со снаррами и пошла на попятную. Тьфу!

Если бы шарлатанка. Если бы я могла поговорить с ней наедине!

Но, возможно, лучше провести время наедине с больным. Да, было безумно страшно увидеть что—то скверное, но какие еще варианты? Когда мы распределили время дежурства, и настала моя очередь (отец с Федором вместе ушли на поиски другого знахаря), я с трепетом приблизила руку к высокому лбу.

«…Высокая черноволосая девушка, немногим старше меня, входила под купол солнечного храма, какие я видела на гравюрах. Одета в кожаный костюм погонщицы драконов – это особая элитная каста при дворе, насколько я знала, а ей навстречу ступала древняя старуха в белом балахоне жрицы. Верховной жрицы, судя по количеству бряцающих украшений на поясе. Той самой верховной, чье место мне прочила Лейра.

– Ты хочешь узнать о сыне, – войдя под тень купола, старуха скрестила ноги на циновке и махнула рукой в приглашающем жесте, – но я спрошу – говорить тебе все или только часть увиденного?

– Делайте так, как будет лучше для него, – дрогнувшим голосом ответила черноволосая и добавила после недолгой паузы, – расскажите все.

– Что ж… боги поведали, что Ниарис породил необычное дитя. Долгоживущее, как представители снартарийской расы, но источник его долголетия в человеческой крови, ибо это дитя от смертной женщины, что испила из снартарийских вен. Часть его от эльфийской природы, часть от человеческой, и связаны они ядовитыми узами греха. Продолжать?

Словно примороженная к месту, девушка медленно кивнула. А хриплый старческий голос продолжил:

– Солнце отвернется от его потомков, сгорать они будут под его лучами, как в очистительном огне. То плата за преступление закона жизни, за противоестественный грех, за оскорбление солнечных эльфов. Назовут пьющих кровь вампирами, в напоминание о грехе вампиризма, совершенном снарром и тобой, – взгляд Смеи уперся посетительнице в лоб.

– Но это Он оскорбил собственную расу! Оскорбил богов! Он принудил меня… Почему должен расплачиваться мой ребенок?! – девушка не замечала, что повысила голос на саму верховную жрицу, – почему не Фил?!

– О, Сияющий расплачивается, и расплачивается жестоко, – старуха усмехнулась, – он исповедовался в страшных видениях, приходящих к нему по ночам. Мне неведомо, насколько они правдивы, но мучения его реальнее некуда.

– Но это не уменьшает несправедливости по отношению к моему сыну, – черноволосая погонщица кусала губы, – скажите, он может прожить обычную человеческую жизнь, если не будет пить кровь?

– Ты сама знаешь ответ на этот вопрос, – синие глаза жрицы смотрели серьезно и печально, – без нее он зачахнет, как растение без воды.

– Вы видите его судьбу?

Старуха покачала головой, но гостья не сдавалась.

– А ваше «проклятие Солнца» нельзя обратить? Я принесу любую жертву, если потребуется… отдам жизнь…

Под взглядом жрицы голос девушки слабел, пока окончательно не затих.

– Мне сие знание неведомо.

– Простите, мудрейшая. Могу ли я задать еще один вопрос?

– Говори, – ответ был одобрительным, но в воздухе чувствовалось едва уловимое напряжение.

– Чисты ли помыслы Сияющего? Могу ли я вверить ему безопасность сына?