– Снимай пальто! – скомандовал усатый. – У тебя нездоровый вид. Ты нуждаешься в санаторно-курортном лечении.

Спорить было себе дороже – солдаты пререканий не прощали. Могли наказать на месте, а могли доставить в РОВД и в рапорте написать, что задержанный несовершеннолетний хулиган ругался на всю улицу матом, оказал физическое сопротивление патрулю. Единственным человеком, который мог бы прийти Юре на помощь, был школьный сторож, но тот, открыв солдатам входную дверь, тут же ушел от греха подальше в другую часть здания.

Юра снял пальто, выдохнул, задержал дыхание. Старший патруля скинул с ноги валенок, пробормотал: «Ну, Господи, благослови!», размахнулся и со всей силы задником валенка врезал Борзых по спине. Войлочный валенок только с виду кажется мягким. Задник у него жесткий, как кулак уличного бойца. Первый удар Юра выдержал – солдат немного промахнулся и попал ему по хребту, чуть выше поясницы. Борзых охнул, вздохнул и тут же получил второй удар, точный, как бросок канадского хоккеиста в пустые ворота. От удара по почкам Юра вскрикнул, упал на колени. Старший патруля взял двумя руками валенок за голенище, замахнулся, как топором при колке дров, и со всего размаху обрушил на голову Борзых задник валенка. Если бы не меховая шапка-ушанка, Юра потерял бы сознание. Головной убор смягчил удар, хотя искры из глаз полетели и пол пошатнулся, словно палуба корабля, попавшего на крутую волну.

– Пошел вон, умник! – приказал экзекутор. – Еще раз попадешься – по-другому с тобой поговорим.

Юра сгреб в охапку пальто, вышел на школьное крыльцо. Следом за ним выскочил напарник усатого солдата, в «санаторно-курортном лечении» участия не принимавший. Не успел Борзых понять, что происходит, как второй солдат молодецким пинком под зад сбил его с крыльца на очищенную от снега дорожку у школы. Наутро Борзых мочился кровью, почки нестерпимо болели, но к вечеру все прошло. Жаловаться родителям Юра не стал. Попался солдатам – сам виноват. Друзья, узнав о приключениях Борзых, отнеслись к Юре как к герою, не уронившему честь 34-й школы.

– Не бери в голову! – сказал Черданцев. – Будет и на нашей улице праздник. Как-нибудь отыграемся за «санаторно-курортное лечение».

Юра рад был бы отыграться, но как? Не драться же с солдатами. Правоохранительная система своих бойцов в обиду не даст. За разбитую губу патрульного милиционера запросто можно за решетку угодить, и никакие смягчающие обстоятельства не помогут.

…Борзых посмотрел в карты. Спасительного червового короля в прикупе не было.

– Пас! – сказал он.

Как и договаривались, парни побросали карты. Игра была прервана на самом интересном месте, но оставаться больше в гостеприимной квартире было нельзя. Во-первых, с минуту на минуту могли вернуться родители Носача, а во-вторых, близился комендантский час. На улице парни разделились: Медведев пошел в соседний подъезд, а Борзых и Черданцев – в свой двор. Идти им предстояло минут десять по дороге между жилыми домами и невысоким деревянным забором, ограждавшим территорию 34-й школы. За забором располагался стадион, занесенный снегом. Кое-где от проломов в заборе через стадион к школе вели тропинки, протоптанные учениками, не желавшими идти по расчищенным тротуарам.

Как только друзья дошли до трансформаторной будки, навстречу им со стороны детского сада выехал патрульный УАЗ.

– Кажется, влипли! – чертыхнулся Черданцев.

– Бежим! – не задумываясь ни на секунду, решил Борзых. – От нас перегаром несет – поймают, родителей оштрафуют!

Юра первым перемахнул через забор и бросился вдоль кромки стадиона в другой конец школьного двора. Черданцев не задумываясь побежал следом. Теперь все зависело от настроения патрульной группы в УАЗе и количества человек в нем. Если в автомобиле было только двое солдат – водитель и резервный милиционер, они бы не стали организовывать погоню, сделали бы вид, что не заметили беглецов. Если же в «бобике» был наряд в полном составе, то солдаты могли организовать полноценную облаву, с привлечением дополнительных сил.