Однако трупных запахов не удалось избежать. Копчение продвигалось полным ходом в масштабах, ещё невиданных доселе. Дрова улетали в печки – рабы трудились без отдыха. А Жанна вновь лишилась аппетита, сетуя на странную вонь. Хорошо ещё, что зима на дворе. И запахи разносились не столь далеко, как летом, а, видно, замерзали.

Нарникеля нарядили в тяжеленные латы сразу, как только он подкоптился. Его Камил отныне всегда держал рядом, вместе с первым Железякой. Это был, пожалуй, лучший боец в его мёртвой дружине, лучший фехтовальщик. Сложно вообразить того, кто смог бы его одолеть. Разве что Кентавр… Кузнецы получили кучу угля и теперь работали над очередными латами. С каждым разом у них выходило всё лучше и качественней.

Грег написал на родину письмо, в котором призывал знакомых подмастерьев приезжать в родовое имение Миробоичей, где их бы обеспечили работой и хорошей оплатой труда и условиями, каких они ни за что не увидят в Ветрограде. Камил намеревался построить на вырученные деньги ещё два водяных колеса, расширив производство доспехов. К тому же он задумал развивать ремесло на своих землях – это поспособствует улучшению торговли и постепенному разрастанию деревни за стенами имения в небольшой городок, по типу Раскрисницы. Ветроград тоже не сразу строился.

Он подслушал много разговоров Нарникеля, пока мертвецы копали тоннели под его замком, поэтому идей, куда же с толком потратить золото имелось множество…

Вскоре по Горной Дали расползлись вести из Раскрисницы. И до имения Миробоичей добрели купцы, поведавшие местным обо всех тревожных слухах.

Горожане Раскрисницы гадали, что же происходило за стенами. Кто напал? Зачем? И как же нападавшие смогли разбить непобедимых Менестрелей? Командиры дружины Родогора рассуждали, что это было невозможно – захватить такую крепость столь стремительно и незаметно, да ещё и с Менестрелями в гарнизоне.

В Раскрисницу за несколько дней стянулись все окрестные бароны. Однако брать крепость штурмом не решались – дождались, когда прибудет князь Родогор с войском. И только потом к стенам бросили воителей со штурмовыми лестницами в руках.

Никто не верил в успех первого штурма, однако и стены казались пустыми, а костры давно погасли. Шума от крепости Нарникеля не доносилось никакого вот уже почти неделю. В подзорные трубы виднелись пустые бойницы.

Но на всякий случай ремесленные артели мастерили осадные башни и таран. Все были убеждены, что сбежать из крепости так незаметно было невозможно, учитывая засыпанный тайный проход. Все были убеждены, что гарнизон вторженцев притаился, ожидая атаки. К прибытию Родогора ремесленники безвозмездно приготовили две башни – все хотели спасти своего господина, так усердно заботившегося об артелях.

Но башни не пригодились.

Штурмовые отряды подошли к стенам беспрепятственно. Бойцы воткнули лестницы в стылую землю и приставили к зубцам. Полезли наверх, боясь тишины даже больше, чем если бы по ним открыли стрельбу из всех бойниц сразу… К верху же они добрались без сопротивления. Перелезли на стену, где бойцов ждало ужасающее зрелище. К этому они все определённо были не готовы.

Кровавое озеро посреди крепости уже успело замёрзнуть. Трупы, порубленные в труху неким могучим противником, вмёрзли в эти лужи. Ступени донжона пропитаны кровью, тонкие ручейки замёрзли, превратившись в сосульки. И на стенах – кровавые надписи на латыни.

Из живых никого. Тишина.

Эти первопроходцы, увидевшие всё своими глазами – самые смелые бойцы, добровольцы, вызвавшиеся на штурм. Но когда один из них, знавший латынь по Библии, прочитал надписи – половина добровольцев бросилась бежать. Обратно к штурмовым лестницам. Их обуял священный ужас. Перед спустившимися с небес ангелами, наверняка и принесшими чудовищную божью кару… Бежали. Толкаясь и крича. Умоляя Господа простить их всех.