А сейчас…

Она сделалась слабее простого смертного. За всю свою долгую, насчитывавшую несколько столетий жизнь Оливия привыкла больше полагаться на крылья, чем на ноги, и теперь даже не знала, как правильно ходить. Что, если у нее вообще не получится подружиться с собственными ногами?

Она всхлипнула. Она променяла свой дом и друзей на боль, унижение и беспомощность. Если и Аэрон ее вышвырнет, ей просто некуда будет пойти.

– Не плачь, – процедил Аэрон сквозь зубы.

– Не могу… ничего… с собой поделать, – ответила она, сотрясаясь от рыданий. Прежде Оливия плакала лишь однажды, причем тоже из-за Аэрона – когда поняла, что чувства к нему полностью затмили инстинкт самосохранения.

Масштаб того, что она натворила, с трудом укладывался в голове. Она оказалась одна, заключенная в слабом теле, с которым не умеет обращаться, и зависит от милости мужчины, который время от времени сеет смерть и разрушения среди ничего не подозревающих людей. Людей, за счастье которых она, будучи вестником радости, некогда отвечала.

– Попытайся, черт тебя дери.

– Не мог бы ты… возможно… не знаю… обнять меня? – с трудом выговорила она.

– Нет! – Казалось, сама мысль об этом привела его в ужас. – Просто немедленно прекрати плакать.

Оливия разрыдалась пуще прежнего. Будь она дома, ее наставник Лисандр заключил бы ее в объятия и ворковал над ней до тех пор, пока не успокоил. По крайней мере, она думала, что он именно так бы и поступил, хотя шанса проверить теорию на практике никогда не представлялось.

Бедный милый Лисандр. Знает ли он, что она пропала? И никогда не вернется? Ему известно лишь, что его подопечная очарована Аэроном и проводит каждую свободную минуту, тайком наблюдая за ним, будучи не в силах выполнить свое ужасающее задание. Но Лисандр и предположить не мог, что она пожертвует всем ради мужчины.

Если честно, Оливия и сама не думала, что когда-нибудь на такое отважится.

Впрочем, нечто подобное можно было предположить, ведь все ее проблемы начались еще до того, как она впервые увидела Аэрона.

Несколько месяцев назад в ее крыльях появился золотой пушок. Золотой – это отличительный цвет воителей, а Оливия никогда не стремилась пополнить собой их ряды, даже ради повышения ранга.

Вспомнив о своих несчастьях, Оливия вздохнула. Существует три уровня иерархии ангелов. Семеро Избранных, куда входит и Лисандр, подчиняются непосредственно Единому Истинному Богу. Их выбрали еще в начале времен, и с тех пор они неукоснительно исполняют свои обязанности: обучают других ангелов и отслеживают проявления зла. Следующими идут воители, в чью задачу входит уничтожение демонов, сумевших сбежать из огненных тюрем. И последние – это вестники радости, к которым некогда принадлежала и Оливия.

Многие из ее собратьев испытали мимолетный укол зависти при появлении в ее крыльях золотого пуха – ничего серьезного, разумеется, – но впервые в жизни она засомневалась в том, как быть дальше. Почему именно ее избрали для подобной задачи?

Работу свою Оливия любила. Ей нравилось нашептывать людям красивые слова, даря радость и уверенность в себе. Мысль о том, чтобы причинить вред другому живому существу, пусть даже и заслуживающему наказания… заставляла ее содрогаться.

Именно тогда Оливия впервые задумалась о падении и начале новой жизни. Сначала мысли эти были вполне невинны. «Что, если» и «может быть»… Взявшись следить за Аэроном, она стала размышлять об этом все чаще. Что, если бы они были вместе? Возможно, смогли бы жить долго и счастливо.

На что это вообще похоже – быть человеком?

Так что к тому времени, как Высший Небесный Совет – внушающее страх собрание, куда входят ангелы – представители всех трех категорий, – вызвал ее в зал суда, она ожидала наказания за отказ уничтожить Аэрона. Вместо этого ей выдвинули ультиматум.