Мой разум полностью был захвачен тайной жизнью, тянувшейся ко мне со всех сторон. Я слышал Их голоса, чувствовал Их взгляды, такие же вещественные и ощутимые, как и Их дыхание. Они были уставшие, голодные и тянулись ко мне – ментально и физически – с большой осторожностью, словно опасаясь взять у меня слишком много. Я не знал, что я делаю, но знал, что делаю правильно. Веки опустились сами собой.

Я потерял счёт времени, но когда распахнул глаза, то увидел, что Зойла располагалось на том же месте и это было странно, я боялся, что уже просто это же время следующего дня. Растения вокруг никак не поменялись, лишь казались более сытыми и я чувствовал, как они благодарят меня. Теперь я знал, что за диковинку обменяю на клей, ножницы, и лист бумаги у девочек. В зарослях я заметил какой-то чахлый росточек, с резным листиком, похожим на крылышко песка Каллисто(одна из самых распространённых бабочек на Юпитере).

– Забери меня! – услышал я. – Прошу, забери! Я всё равно скоро умру! – и я забрал его вместе с небольшой горсткой земли, где помещались его полупрозрачные корни.

      Всё-таки день оставался тот же и моего отсутствия совсем не заметили. В комнате никого не было, и я без проблем спрятал росток под кроватью, спрыснув почву вокруг него водой из-под крана.

Ранним утром я попробовал над ним поколдовать. Вот как это было: я коснулся его и начал указывать, как ему надо себя изменить, подпитывая его силами для этого. Его листочки-крылья поменяли цвет и стали совсем как у ранее упомянутой бабочки; корни теперь могли цепляться за любые поверхности; сердцевина превратилась в немигающий глаз с бирюзовой радужкой и тёмно-фиолетовыми пятнами на ней, который обрамляли бархатные бордовые лепестки совершенно произвольного размера.

Я улыбнулся странному существу и пошёл умываться. Когда я уже был полностью одет я посадил диковинное растение себе на плечо и оно мгновенно схватилось за воротник моей рубашки, спрятавшись в волосах. Я проверил кровать Йохана – мой, надеюсь, что не бывший, товарищ спал, развернувшись спиной к коридору. У меня заболело в груди – я должен был с ним помириться! С удивлением я обнаружил, что плачу – одинокая слезинка набухла под нижним веком и, уже не выдерживая собственного веса, скатилась вниз по щеке, повиснув под челюстью, где её слизнуло моё творение. Интересно, если я так сходу сумел так изменить обычный сорняк, то что могли делать мои предки, обучавшиеся магии не одну сотню(а может и тысячу) лет?! От этой мысли мне стало немного жутковато. Я коснулся груди, размышляя, смогу ли я изменить себя? И… кажется… даже начал пробовать, но резко перестал, ужаснувшись возможных последствий.

Пробуждение Антареса я ждал на том же окне, что и в свою первую ночь в приюте. После завтрака я отправился бесцельно шататься по многочисленным коридорам и набрёл на трёх девочек от пяти до девяти, что-то вырезавших. Я их никогда раньше не видел, во всяком случае, среди играющих детей. Постучавшись, я зашёл внутрь, все три девочки тут же повернулись ко мне.

У одной – самой старшей – сидевшей спиной ко входу не было глаза и, очевидно, быть не должно… а тот, единственный, что всё-таки у неё был – имел две сросшиеся голубые радужки, угольно-чёрные волосы были заплетены в косу, кожа была более смуглая, чем у прочих детей. Средняя сначала показалась мне полностью здоровой, но потом я заметил глаз на шее с золотой радужкой, в то время как её два глаза на лице были зелёными, внешне она походила на старшую. Младшая, кстати, тоже похожая на первых двух девочек, имела костяной заборчик проходящий через всё её лицо, огибая глаз(один зелёный, другой – голубой), нос и рот. Теперь я понял, почему не видел их раньше.