Сдав лошадей конюху, они вошли. Общий зал был полон. К ним тут же подбежал усатый толстый человек в засаленном фартуке.

— Приветствую вас в нашем постоялом дворе. Ночлег, ужин, — он заговорщически понизил голос, — девочки — всё к вашим услугам.

— Ужин мне и моим людям, — Сергос проигнорировал приветствие — Мясо, хлеб, вино, что у вас там ещё есть. Комнату с ванной мне, комнату парням. Это всё, — договорив, он нарочитым движением перебросил плащ на плечо, чтобы показался вышитый на его походном дублете герб Гардена.

Обычно он так не делал, как, впрочем, и не позволял себе не здороваться, но тут не удержался. Пусть трактирщик думает, кому девок предлагает!

— Девять серебряных, милорд, — усатый низко поклонился

— Воды ещё кувшин. И побыстрее, — Сергос достал десять монет и сунул ему.

— Милорд так щедр, — и без того широкое лицо растянулось в улыбке, — всё будет в лучшем виде. Позвольте предложить благородному господину стол поближе к очагу? Ночная прохлада нынче коварна.

Сергос кивнул. Промозглой осенней ночью да предварительно схлопотав магическое истощение от местечка возле огня отказаться сложно. Запас Силы тепло не восстановит, но хоть озноб не будет так донимать.

Устроившись за столом, Сергос оглядел главный зал постоялого двора. Не хватало света, но обстановке это, пожалуй, шло только на пользу, потому как на неё здесь сильно не тратились: обшарпанные стены, кое-где прикрытые не лучшего вида деревянными панелями, криво висящая под дощатым потолком кованая люстра, отродясь не чищенная от воска и копоти, плохонькие столы — два больших, с десяток маленьких — и отвратительно неудобные скамейки при них — не совсем те вещи, на которые стоит обращать внимание публики.

Впрочем, такая неприглядность наполнению зала не мешала, ведь приходили сюда явно не за изысканным времяпрепровождением. За столом слева увлечённо играли в кости, напротив какой-то здоровяк опрокидывал в себя третью кружку вина подряд и попутно успевал лапать сразу двоих девиц, а соседи справа уже вполне были готовы выходить на воздух и выяснять отношения. Правда, намечалось и приобщение к искусству: в углу возился с лютней бард, под стать всему остальному помятый и уставший. Народу меж тем всё прибавлялось.

Принесли ужин. С едой здесь дела обстояли получше, чем с антуражем: жареное мясо с румяной корочкой, свежий хлеб и печёные овощи выглядели вполне аппетитно и пахли соответствующе.

— Здоровья и процветания милорду Сергосу! — наёмники подняли глиняные стаканы с вином.

Сергос тост поддержал и поблагодарил людей. Вино, разумеется, кислило, но многого от него никто и не ждал. После гарденского, особенно того, которое делал лично княжеский домоуправитель, любое другое вино казалось Сергосу уксусом. Потому он сразу и потребовал себе воды.

Бард наконец наладил инструмент и затянул балладу, повествующую о Темноте. Сергос потёр виски — мало ему было пьяного гомона вокруг! Он слышал эту историю уже, наверное, с сотню раз, и сказать, что не любил её, — это не сказать ничего.

Зато еда всё-таки оказалась вкусной. Сергос отмахнулся от раздражающих стенаний барда, благо голос у того оказался слабоват, и погрузился в свои мысли, попутно расправляясь с ужином.

Мешочек с сапфирами грел душу. Ради них можно и не в одной такой дыре переночевать.

Разумеется, стоимость камней Сергоса интересовала мало — продавать или помещать сапфиры в гарденскую сокровищницу он не собирался. У него возникло несколько идей донельзя изящных вещиц, которые он мог бы создать, оправив эти камни, но просто вкрутить такие самоцветы в корону, перстни или серьги — кощунство, да и бессмыслица. Княжья корона со звёздными сапфирами никого уже не удивит — количество не отменит вторичности идеи, другие украшения — матушка синих камней не любит, не девицам же их дарить. Был уже в их роду такой не в меру галантный кавалер — раздарил своим многочисленным возлюбленным перстней да серёжек с гарденским гербом, а потом они к нему все разом и явились требовать женитьбы — до сих пор про это похабные песенки распевают.