— Я так посмотрю, ты отлично себя чувствуешь, — подхватив ироничный тон Мариса, заметил Сергос. — А Джарвис убеждал нас, что тебе нездоровится и раньше ужина мы тебя не увидим.

— Джарвис в очередной раз меня оболгал, — пожал плечами Марис. — Но я не держу на него зла, за его винодельческий талант ему можно простить и не такое. Как ты? Магия возвращается? — обратился Марис уже к Альбе.

— Возвращается, — кивнула она, — но медленно.

— Ну, это нормально. Ты молодец, — добавил он. — Сергос сказал, что ты здорово отделала этих подонков, прежде чем им удалось надеть на тебя браслеты.

— Я защищалась, — сдавленно произнесла Альба, — и не очень успешно.

Сергос почувствовал повисшую неловкость и перевёл тему. Совсем не хотелось смущать Альбу тем, что они обсуждали произошедшее с ней. Она, разумеется, и так понимает, что о ней говорили, но Марис мог бы проявить и больше чуткости.

— Я обещал Альбе показать сад после обеда, ты с нами?

Марис на мгновение задумался, прищурился и покачал головой.

— Нет, я пока тут посижу. Может, присоединюсь к вам позже. Быстро вы сад всё равно не обойдёте.

***

— Я рассказал ему в общих чертах, — начал Сергос, когда они с Альбой оказались в галерее, — без каких-то там подробностей относительно…

— Ты не похож на того, кто стал бы смаковать подробности, — перебила она.

— Я к тому, что… — Сергос стушевался под её внимательным взглядом. Потом, взяв себя в руки, продолжил уже уверенней: — Тебе не стоит стыдиться того, что произошло. Ты в этом не виновата.

Повисла пауза. Сергос не стал её нарушать, в сад вышли в молчании. Альба кусала губы и хмурилась, явно о чём-то задумавшись.

Они миновали клумбы с пёстрыми облаками гортензий и пышными бутонами роз, заросли вейгелы, аллею душистого жасмина и остановились у птичьей купальни. Понаблюдав за троицей взъерошенных воробьёв, резвящихся в резной чаше, Альба наконец снова завела разговор:

— Я никогда раньше не убивала, — проговорила она, отведя глаза куда-то в сторону, — я отняла жизни и всё равно не смогла защититься. Выходит, отняла напрасно.

Она провела ладонью по краю чаши. Пичуги, к удивлению Сергоса, не испугались, более того, один из воробьёв оказался смелым настолько, что вспорхнул на руку Альбы и начал отряхиваться.

— Ты защищалась, — Сергос выделил голосом второе слово. — И не стоит себя корить за то, что избавила мир от пары зверей, язык не поворачивается называть их людьми. В землях Гардена их бы всех повесили.

Альба дёрнула рукой, и воробей всё же улетел. Взглянула на Сергоса, прищурилась.

— Пойдём дальше? — предложил он, чтобы немного отвлечь её от тягостных мыслей.

Она убрала выбившуюся прядь волос за ухо и кивнула.

Жасмин по бокам тропинки сменили карликовые краснолистные яблони. Пока Сергос придумывал, что бы такого рассказать, Альба заговорила сама:

— Это ещё не всё, — она снова закусила губу. — Мне понравилось. Когда они горели, я чувствовала себя такой сильной, такой могущественной…

Сергос вспомнил, как сам впервые использовал магию в бою. Это же был и единственный раз, когда он отнял жизнь.

В то лето он путешествовал по Рийелю. С телохранителями, всё как полагается. На тракте они наткнулись на разбойников, грабивших торговый обоз. Охранников торговца те уже убили и теперь измывались над ним и семьёй. Сергос потребовал прекратить, слов разбойники, конечно же, не поняли, завязалась драка. Люди Сергоса быстро скрутили троих, но четвёртый успел рвануться к жене торговца, закрыться ею и приставить клинок к беременному животу.

Телохранители не могли подобраться к нему, не рискнув жизнью женщины и нерождённого ребёнка, мерзавец прекрасно это понимал.