Бабушка оперлась одной рукой об этот стол и выжидающе уставилась на нас. Мы как по команде тихо двинулись в глубь дома, стараясь лишний раз даже не дышать.

– Бракен на втором этаже, в комнате за узорной дверью, – отрывисто проговорила она, едва мы прошли несколько шагов. – Не вздумайте его отвлекать!

Мы кивнули, причем одновременно. Словно договаривались заранее. Я почувствовал, как в моей душе разливается тепло. Кажется, из дуэта, мы с Азаром превратились в трио, и это очень здорово! Пусть Нозель порой говорит непонятные вещи – он классный!

– Больше не будешь ревновать? – шепчу я, едва Нозель скрывается за углом комнаты.

– Нет, – Азар слегка улыбается. – Но это вовсе не означает, что я хочу делить твою дружбу с ним!

– Ну перестань, – тихо хихикаю я. – Для каждого из вас своё место в моём сердце.

– Такое чувство, словно мы с ним девушки, – Азар толкнул меня локтем в бок. – Только ты можешь говорить такое друзьям Акура.

– Но это правда, – в ответ взлохмачиваю его волосы и ускоряю шаг.

Мы дружим уже много лет, и наше знакомство с Азаром вышло примерно таким же, как и первая встреча с Нозелем. Что-то непонятное и не поддающееся логике. Родители Азара не выпускали сына на улицу до определённого возраста, а всё из-за врождённой особенности: телесного, слегка розоватого оттенка губы. Всем известно, что у нас, этерианов, исключительно чёрные губы, ногти, бывают чёрные круги под глазами. Но бывает такое, что иногда что-то не проявляется. Как вот у Азара. Маменька мне рассказывала, что, когда её отец был ребёнком, в поселении родилась такая девочка. К ней относились не плохо, но и не хорошо. Дети опасались, не хотели дружить, а после дразнились и насмехались. В итоге та девочка выросла в очень закрытую девушку, которой не были нигде рады. Она чувствовала себя чужой и ненужной.

Едва встретив Азара, я сразу вспомнил эту историю. На него смотрели отстранённо, огибали, не здоровались, и я, внук Старосты, не пожелал, чтобы он вырос как та девушка!

Я подбежал к нему, схватил за руку и спросил: «Давай дружить?»

До сих пор помню, как Азар тогда удивился, замер, а после и вовсе расплакался. Впрочем, как и я. Мы с ним оба были одиноки, и обрели дружбу в одиночестве друг друга.

С того времени мы никогда не заводили новых друзей. Нам было хорошо вместе. Но сейчас… Как же я всё-таки рад, что появился Нозель! Теперь станет ещё веселее. Я повернул голову, разглядывая большие картины, висящие на стене. На одной из картин изображалось наше поселение.

– О, лестница, – Азар указал рукой на резные ступеньки. – Поднимемся?

– Там дедушка… – неуверенно начал я.

– Подняться всегда согласен я, нужно лишь, чтобы была там тишина, – перебил меня Нозель и подмигнул Азару.

Тот удивленно взглянул на него, после чего, широко улыбнувшись выдал:

– Ну вот, двое – за! Значит, идём!

– Как у вас всё просто, – хмыкнул я, последовав за ними.

–А зачем усложнять? – спросил Азар, взглянув на меня. – Жизнь и так штука сложная. Взять хотя бы Ияну…

– Ой, не напоминай о ней! – перебил я друга. – Да, моя жизнь стала бы проще, если бы она от меня отстала…

На втором этаже не было ничего особенного, но я всё равно с интересом разглядывал длинный коридор, в котором находились несколько дверей. Одна из них ведёт к Старосте, вот только как понять, какая?

Они все как одна были красивыми, с резными узорами. Нозель заметил, что узоры довольно разные, и я тоже пригляделся. Действительно, на самой ближайшей ко мне двери были вырезаны мелкие цветы, а на следующей, на их месте, были простые закорючки.

Мы хотели было уже спускаться, чтобы ненароком не помешать дедушке, как Староста сам вышел из средней двери с закорючками.