Он оголил живот, но Эшлин не смотрела – она не могла оторвать взгляд от его удивительных, пронзительных фиалковых глаз. «Наверное, это потому, – думала она, – что они такие красивые, такие магнетические и глубокие, что в них просто невозможно не утонуть, раствориться без остатка». Но девушка прекрасно понимала, что дело не только в этом. «Если я опущу взгляд и увижу шрамы или запекшуюся кровь… – говорила себе она. – Если передо мной действительно Мэддокс…»

– Ты хотела посмотреть. Так смотри же, – сказал мужчина нетерпеливо и раздраженно.

«Ну же, посмотри вниз!» – мысленно приказала себе Эшлин. Усилием воли она перевела взгляд чуть ниже. У Мэддокса была мощная, жилистая шея. Опустив глаза еще ниже, девушка увидела частично выступающие в вырезе ключицы. Затем ее взгляд упал на мускулистую руку, удерживающую нижний край футболки на уровне сердца, соски, маленькие, коричневые и твердые. У него была красивая бронзовая кожа, которой она восхитилась еще вчера в лесу, и прекрасное тело с рельефной мускулатурой. И наконец, Эшлин увидела их – шесть колотых ран. Никто не пытался их зашить, они просто сами затянулись коркой запекшейся крови. Раны явно были совсем свежие – они сами и кожа вокруг них были воспалены.

У Эшлин перехватило дыхание. Едва отдавая себе отчет в том, что делает, девушка протянула руку и осторожно дотронулась до одного из рубцов. Его поверхность оказалась жесткой, шершавой и теплой. У нее по телу побежали мурашки.

– Мэддокс, – выдохнула девушка.

– Ну наконец-то, – пробормотал он и поспешно подался от нее назад, словно от бомбы, которая вот-вот взорвется. Он опустил футболку, скрыв свои шрамы от посторонних взглядов. – Теперь ты довольна? Я здесь, и я не привидение.

«Мэддокс! – подумала Эшлин. – Это не близнец, не плод воображения. Не чей-то глупый розыгрыш. Мэддокс получил шесть ударов мечом в живот – это неопровержимый факт, я только что своими глазами видела едва затянувшиеся раны, лежал бездыханный, с остановившимся сердцем. И вот теперь он как ни в чем не бывало стоит передо мной собственной персоной».

– Но как? – пролепетала Эшлин. Она сама знала ответ, но ей нужно было услышать это от Мэддокса. – Ты не ангел. Значит, ты демон? Так о тебе и твоих друзьях говорили некоторые люди в городе.

– Чем больше ты говоришь, тем больше вредишь себе. Пойдешь ты со мной теперь или нет?

«Пойду ли я? – спрашивала себя девушка. – Разум но ли это? Что он имел в виду, говоря, что я врежу себе?»

– Мэддокс, я… – Она осеклась и замолчала.

– Ты просила показать тебе живот. Я показал. Ты сказала, что, если я сделаю это, ты пойдешь со мной.

«Есть ли у меня выбор?» – спросила себя Эшлин.

– Ладно, – согласилась она. – Я пойду с тобой.

– Только не пытайся сбежать. Последствия тебя не обрадуют. – Сказав это, он развернулся и пошел прочь из камеры.

Помедлив секунду, а затем другую, Эшлин двинулась следом, стараясь не отставать. Ее так и подмывало снова дотронуться до Мэддокса, ощутить жизнь, пульсирующую у него под кожей.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – сказала она.

По мере того как они удалились от камеры, становилось все теплее и теплее.

– Если ты скажешь, что ты действительно демон, то это ничего. Честное слово. Я смогу понять и принять это, – сказала она, а про себя добавила: «Я надеюсь». – Мне просто важно знать.

Ответа не последовало.

Солнечный свет лился сквозь витражи, окрашивая стены во все цвета радуги. Должно быть, ночь, проведенная без отдыха и пищи, ослабила ее – она то и дело спотыкалась.

– Мэддокс, – почти шепотом позвала она.

– Перестань болтать, – бросил он через плечо, быстро поднимаясь по лестнице. – Может быть, позже я отвечу на все твои вопросы.