Филиппа пришла на то место, где впервые увидела Артоса. На деревьях все еще были зазубрины от ножей и стрел. Она встала на середину маленького поля, окруженного деревьями, где когда-то тренировался ее друг, и ностальгировала по былым временам. В душе у нее смешивались чувство грусти и сожаления, она видела плачевное состояние Либерии, но не могла понять, что же случилось. Она боялась, что по какой-то неизвестной причине все ее друзья, мама и папа погибли, но тут же отклоняла эти мысли.

Позади нее хрустнула ветка. Филиппа вздрогнула от страха, но тут же обрадовалась появлению живой души. Она обернулась, позади нее стоял Артос.

Он был в военной форме: доспехи, меч за поясом и лук с колчаном стрел за спиной. Он был все тем же хорошо сложенным подростком, в глазах темнилась ярость, но и одновременно в них присутствовала усталость, которую до этого Филиппа никогда в них не видела. Что-то изменилось в Артосе. Внешне он был все таким же, как и в день их первой встречи, но в душе чувствовалось, что он изменился, и эта перемена не совсем понравилась Филиппе. Он стоял и строго смотрел на нее, не отрывая взгляд.

Сначала она была радостной, но когда она увидела строгое лицо Артоса, веселость потихоньку начала уходить. Она не могла выговорить ни слова, она боялась его реакции. К счастью, он заговорил первый, но это совсем не прибавило в ней уверенности. Его голос был холоден и строг, Филиппу пробивала дрожь.

– Филиппа, где ты была?

– Артос… я… ты же знаешь, нам надо было уйти, – с дрожью в голосе отвечала она.

– Ты не представляешь, какой урон вы нанесли Либерии.

– Но… мы не знали.

– Из-за вашей беспечности вы погубили страну!

– Что тут произошло?

– Война, стихийные бедствия, болезни… у нас не было защитников, чтобы уберечь людей. Половина погибла.

– О Боже! – хрипло вскрикнула она. – Неужели ничего нельзя сделать?!

– Можно, но это не очень хороший исход для тебя.

– Что ты имеешь в виду?

Артос вытащил из-за спины лук и три стрелы, две воткнул в землю, а одну натянул на тетиву и направил в Филиппу.

– То, что ты умрешь.

– Но ты же… ты не сможешь убить меня! – жалобно воскликнула она.

Артос спустил стрелу, и та вонзилась Филиппе в грудь, но к счастью, не попала в сердце. Он схватил еще одну стрелу, и та пришлась Филиппе в живот. Третья ударила в плечо. Она упала на землю, но боли не было, она не чувствовала ее. Филиппа схватила стрелу в груди и попыталась вытащить, и тут ее пронзила нестерпимая боль, она закричала, но крик был глухим и еле слышным. Девушка почти хрипела, жалобно произнося: «Ник». Артос подошел к ее окровавленному телу и презрительно взглянул на нее. Она бросила на него взгляд, умоляющий о помощи, но он с отвращением сказал ей слова, которые ранили ее больнее, чем стрелы.

– Ты и сейчас выбираешь его. Глупая Филиппа, если б ты осталась в Либерии со мной, все было бы хорошо. А теперь страдай за всех нас, за тех, кто умер, кто прошел весь этот ужас, почувствуй нашу боль.

Из ее глаз катились слезы, из ран текла кровь. Артос развернулся и ушел. Она осталась одна. Тело ее холодело, и с каждой минутой жизнь покидала ее, но Филиппа не переставала звать Ника, она была уверена, что он придет и спасет ее.

Повеяло холодом, раненная девушка оперлась на дерево и села. Вокруг нее был туман, но это был не обычный туман и не ветер нишери, это было что-то враждебное, недоброжелательное. Она увидела лицо, знакомое до боли. То была Вирельга. Выражение лица ее было такое же суровое, как и у Артоса.

– Ви! Вирельга! – хрипло сказала Филиппа. – Помоги!

– Ты видишь, что ты сделала?! Филиппа, я мертва! Я умерла по твоей вине!