Я попробовал ещё, но сразу же заткнул дребезжащую трость языком. Карканье прекратилось. Издался хотя и тихий, но, всё же, достаточно сильный удар. Его можно было соединить с тем барабаном, который заучал у меня в голове и выглядело это уже вполне себе достойно. Противным он был ровно настолько, насколько это было нужно. И я бы очень обрадовался, если успел. Но я не успел. Меня отвлекла огромная, потная, обкаканная, спускающаяся по веткам пока ещё не обстуканной дятлами сосенки белка.

Глава пятая

– Тело не ус! – бормотала белка, и медленно, раздумывая над каждым движением спускалась вниз по сосне. – Не ус – тело! Неустелло. Тело не ус! Бу-бу-бу…

Стоило больших трудов убедить себя в том, что встретить такую белку в финском лесу – это нормально.

– Тело не ус!

А , может, и нет.

– Да почему же не ус -то? – не выдержал я.

И обмер.

И зачем, спрашивается, я вмешиваюсь? Я даже не был уверен в том, что белка по русски сейчас говорит! Ловлю на себе недоумённый белочкин взгляд. Нет, всё таки по-фински, наверное…

– А что, ус что-ли? – обхлопала себя белочка со всех сторон лапой.

Я не могу удержаться и тоже делаю попытку дотронуться до неё.

В ответ на такой моветон Белочка со всей силы гаркнула:

– Отвяжитесь!

Вот так штука. Отставляю в сторону саксофон. Мы смотрим друг на друга заинтересованно. Но белка косит глаз на мою правую руку, в которой лежит саксофон…

– Саксофон, – жадно пыхтит белка и тянет к инструменту лапы.

– Ух ты, – в свою очередь радуюсь, делая попытку счистить с белки лесного клопа, кажущегося мне опасным – Вот это да.

Невозможно выразить, как я рад. Хотя белка очень вредная – сразу видно. И кусачая. А уж большая! Бывают такие, интересно, вообще? В Тууликаалио, наверное, бывают. Зверей в Тууликаалио хоть пруд пруди. То лису увидишь, то зайца-альбиноса невероятных размеров. Если до Вуоксы дойти – там будут тусоваться редкие осенние цапли. Прямо рядом с домом на дорогу пару раз выходил лось. Я помахал ему также как и всем случайным прохожим, но лось не стал откликаться. Так что, хоть полярный медведь здесь появись – я бы не капельки не удивился.

Хотя по поводу белочки всё же возникают некоторые сомнения – существует она в реальности или нет? Если надавить на глаз, как советуют в случае галлюцинаций – существует. А если резко помотать во все стороны головой, будто хочешь избавиться от кошмара – то нет.

Но белка, напротив, совершенно не тяготится своим присутствием в этом лесу. Она даже не собирается убегать. Белка пытается посмотреться в матовый, вытертый временем саксофон как в зеркало и нервно поправляет нахлобученную прическу.

Тогда я осторожно беру саксофон левой рукой и тихонько отвожу его в сторону. Белк делает шаг вперед. Он словно привык смотреться во всякие никелированные поверхности и не понимает, почему в этот раз у него не получается. Как кот, который привык играть с клубком, но сейчас не может заставить его покатиться. Кот обижен.

Делаю несколько шагов в сторону – и белк прыгает за мной как всё тот же обиженный кот за клубком.

«Из лесу белочку взяли мы домой!» – как же хорошо мне поется, но, господи, я же поперёк всех правил это делаю. Нельзя мне крутить в голове незасвингованные песни. Покрутишь так – и две недели работы насмарку. Впрочем, тот самый, настоящий, свинговый плеер у меня в голове и без белочки выключился. А я и не заметил.

Да и важно ли это? Я нашёл в лесу белку и, кажется, она хочет дружить.

Или нет? Или это только так кажется? Дружить она, вроде бы, не очень и хочет. Обращает внимание только на саксофон. А у меня, как назло, в карманах ничего нет. Ни хумуса, ни орешков.