Она. Та самая. Её хочется поймать и не отпускать. Шептать на ухо жаркие грязные непристойности и касаться своими бёдрами её уютного лона, которое – я чувствовал – примет меня, подарит разрядку и даст сладкое расслабленное успокоение.

Рина

Я ловила ритм улиц. Жила запахами и дыханием Города. Он немножко плакал, подмигивая подслеповатыми фонарями.

Не юродствуй. На самом деле, тебе неплохо живётся. Да-да, я знаю, сколько у тебя шрамов, но это не делает тебя хуже или некрасивее. Ты умеешь возрождаться, как деревья по весне. А я… даже не знаю, смогу ли когда-нибудь быть живой.

В минуты охоты я сживалась с Городом, становилась его частью, вела бесконечные монологи, разговаривая с Ним. Он иногда мне отвечал, но чаще – дышал шумно, моё огромное животное с толстой шкурой.

Мужчину я заметила на перекрёстке. Там, где мигали светофоры, неслись машины, вовсю текла ночная жизнь. Молодой, сильный, красивый. Мужественный самец. Он шёл за мной. Он хотел меня – я это чувствовала.

Бросаю взгляд через плечо, давая понять, что он рассекречен. Прохладно. На мне – короткая кожаная куртка. А он раздет. Немного странно, но, возможно, он вышел из машины, чтобы идти на звук моих каблуков.

– Привет, – выходит он из тени. Уверенный. Ни грамма замешательства. Смотрит на мои губы. Я знаю, знаю, милый. Тебе хочется. Но придётся немножко подождать. Недолго. Не для того я вышла на улицу, чтобы играть с тобой в салочки.

Наклоняю голову, взмахиваю ресницами. Это мой ответ. Я не хочу лишних слов. Они ни к чему. Каждый из нас знает, чего хочет. Он – моего тела, я – поймать его. Но он уже спёкся. Хорошая, лёгкая добыча.

Окидываю его взглядом. Ещё не поздно исчезнуть, если вдруг пойму, что этот мужчина опасен. Но нет. От него пахнет похотью, но он вполне нормален. Хорошие глаза. Мужественная челюсть. Ткань водолазки как не треснет на мощных предплечьях. Хорошая добыча. Сильная. Молодая.

– Познакомимся? – наклоняет он голову, заглядывая мне в глаза. Пытливо, словно намеревается проникнуть намного глубже. Это бесполезно, мальчик. Завтра у меня будет другое лицо. А это, возможно, сотрётся из твоего сознания. Останется лишь безумная ночь, которую ты запомнишь надолго.

Я делаю шаг ему навстречу. Задираю голову. Высокий. От его тела идёт жар. Я чувствую его волны. Возбуждение. Азарт. Он думает, что меня поймал. Кладу палец ему на губы, задевая нижнюю.

Какой великолепный рот. Как замечательны его линии. Справа, в самом углу – рваный шрамик. Но мужчину он не портит. Он ему идёт. У него и бровь рассечена в двух местах – два острых тонких штришка, словно выбритых специально.

– Не надо, – произношу низким призывным голосом с хрипотцой. Не моим. Хорошо поставленные модуляции.

В жизни я попискиваю. Это режет слух. Голос мне ставил мастер. В прошлой жизни я ходила в драматический кружок. Там меня научили правильно двигаться и разговаривать. Изменять голос, чтобы он не резал слух высокими нотами, не звенел, заставляя морщиться и прикрывать уши ладонями.

– Ты ведь знаешь, зачем шёл за мной? – улыбаюсь глазами – порочно и грязно. Это даже не намёк. Это ответ.

– Не будем терять время? – смеётся он тихо. Смех у него открытый. Правильный смех, без бахвальства и самодовольства. Это звуки удовлетворения. Ему нравится. Я его привлекаю и забавляю.

Взмахиваю ресницами. Это моё «да» на его вопрос.

– Тогда пойдём, – гладит он большим пальцем меня по скуле. У него получается нежно, с любованием. От непрошенной ласки кидает в жар.

– Есть три «не», – ставлю условия на берегу: – не трахаюсь без защиты, не беру денег и не беру в рот.