Не хочу отвечать, потому просто беру его ладонь и капаю перекисью на уже начавшие подсыхать ранки. Они моментально покрываются белой пеной и начинают едва слышно шипеть.

– Ты уже звонил моему папе? – задаю я волнующий меня вопрос и боюсь поднять взгляд.

Хоть бы нет, хоть бы нет, хоть бы нет…

– Как раз собирался, ты отвлекла, – спокойно отвечает Семен и меняет руку.

Снова капаю на подсыхающие ранки, осторожно вычищаю грязь и чувствую, как парень проводит пальцем по узелку бинта на моем запястье. От неожиданно приятного ощущения даже вздрагиваю, но стараюсь спрятать свою реакцию за резкой надобностью дернуться в сторону и поменять ватку.

– Почему не сказал дяде Стасу обо всем, что произошло? – продолжаю я вести свой небольшой допрос и поднимаю на Сему взгляд.

– А зачем впутывать его, если можно пообщаться сразу напрямую с твоим отцом? – дергает плечом парень и убирает руку. – Тут на плече еще и на лице, может есть помазуха какая-нибудь, чтоб к утру рожу не разнесло? – Семен заинтересованно заглядывает в аптечку.

Понимаю о чем он говорит и достаю ту же мазь, которой мне мазала синяки тетя Лия. 

– Почему пошел драться? – протягиваю ему тюбик, но он игнорирует. Лишь сверлит взглядом, словно сканирует. – Ты ведь не обязан был и я просила…

– Я, кажется, еще там дал тебе ответ почему. Будет достаточно простого “спасибо, Семен, что не позволил мне проиграть свой байк”! – ухмыляется он и указывает мне пальцем на ссадину на своем плече и ключице. – Продолжай, раз начала.

Наглец!

Внутри нарастает недовольство, но я заставляю себя не бунтовать, из последних сил заставляю. Может быть, если я буду милой, он не позвонит папе и не испортит мне лето?

Несколько секунд колеблюсь и все же решаюсь: выдавливаю из тюбика немного заживляющей мази и подхожу ближе. Осторожно, чуть прикасаясь, начинаю втирать мазь в поврежденную кожу. Чувствую себя максимально неловко, не каждый день я прикасаюсь к полуголому мужчине, знаете ли! Если быть честной – вообще никогда не прикасалась. Младшие братья не в счет, там не было так волнительно и в жар не бросало…

Так, спокойно… Ничего ж такого, Стася! Это же он почти голый, а не ты, в конце концов!

Scheisse!*

Похоже я сейчас подкинула своему мозгу новую картинку для размышлений… Это почти как в шутке про “не думайте о слонах”, черт возьми я об этих слонах теперь и думаю! Уши горят, а сердце в груди бухает, словно молотом по наковальне, с эхом отдающим в висках.

– Вот мне интересно, – дергаюсь, когда парень неожиданно начинает говорить, – как такая стесняшка не испугалась поехать на байкерскую сходку? Ты вообще в курсе, что там обычно происходит или только в книжках читала?

Поднимаю голову и сталкиваюсь с его взглядом. Не назвала бы его недовольным, но что-то опасное и темное скрывается под этим внешним спокойствием.

– Я гражданка другого государства и меня бы...

– О-о-о, конечно! – смеется Семен. – Любой бухой байкер перед тем как сорвать с тебя ублюдские шортики, – парень кивает на мои голые ноги в пижамных шортах, – обязательно поинтересуется, откуда у прекрасной леди такой интересный акцент! – саркастично завершает фразу он.

– Я была не в шортиках! – огрызаюсь я и вытираю остатки мази на пальцах об его плечо.

Он прав, безусловно. И дядя Стас прав. Но мне попросту больше нечего сказать в свою защиту и я выпускаю иголки. Это выходит само собой, честное слово!

– О, Господи, – закатывает глаза Сема. – Все, по хорошему у нас не получается, – он отталкивает мою руку и быстрым шагом направляется в прихожую.

Сердце подскакивает в груди и я несусь за ним следом, уже догадываясь, что парень собрался делать.