– Петя, сколько можно в туалете сидеть? Тебе плохо, внучок? – спросила бабушка, чуть не прижимаясь к щели в двери любопытным лбом.

– Блядь, – вздрогнул всем телом возбуждённый Петька, роняя телефон и обливая его преждевременным эякулятом, – Сейчас-сейчас, бабушка!

Потревоженный парень ещё раз крепко выругался себе под нос. Нигде покоя нет.

Как же хотелось Петру нормального, человеческого секса!

И дедушка, как назло, сегодня приболел, целый день у себя в комнатке лежал, кряхтел и с боку на бок переворачивался. Даже есть с семьёй не садился. Бабушка Лукерья ему тётку-фельдшера приводила, после которой в хате спиртом воняло. Видимо, врачиха уколола деду что-то. Если б не болезнь Валерия Петровича, Петька докопался бы до истины и всё, как есть, у старого выпытал. Наверняка, есть запасной вариант, и злое проклятье обойти можно.

Это что же получается? Федька сейчас в клуб пойдёт? К Маринке?!

Петька оторвал клочок туалетной бумажки, кое-как обтёр им перепачканный телефон, поспешно застегнул ширинку, слегка прищемив всё ещё эрегированный орган, и кинулся из уборной вон, чуть не сбив с ног зазевавшуюся бабушку.

– Осторожно, Петя! – вскрикнула та, оступаясь и проваливаясь старой ногой в грядку с капустой, – Убьёшь меня, дуралей.