– Новость слышал? – спросил Вождь после приветствия.

– Еще нет, – ответил Филатов, мысленно ругая себя за то, что до сих пор не приобрел привычки слушать радио за завтраком.

На кухне у него имелись и приемник, и телевизор, но включать их никогда не хотелось. Новости за завтраком обладали одной скверной особенностью – начисто отбивали вкус у пищи, и потом нельзя было вспомнить, что ты ел и пил. Более того, уже во время еды становилось непонятно, что ешь. И хорошо бы еще, если бы новости были стоящими, ради которых можно и забыть о еде, так нет же – по большей части это бывала унылая и ничего не значащая лабуда. Нет, не стоило ради них жертвовать восприятием завтрака.

– Слободан Милосович умер! – сообщил Вождь.

Чувствовалось, что он доволен тем, что первым принес эту новость Филатову.

– Как умер? – опешил тот от неожиданности. – Где?

Смерть известных людей поражает всегда, но смерть руководителей государств – нечто особенное. В самом деле, это трудно принять. Только что человек руководил страной и влиял, может быть, на судьбы мира, а тут раз – и преставился, оказался равным простым смертным. Раньше же казалось, что если он и умрет когда-нибудь, то далеко не сейчас, ибо защищен своим положением от всего, что мучает остальных людей – от неурядиц, неудач и даже болезней. А оказывается – нет. Это и удивляет больше всего. Зачем же тогда было добиваться столь высокого положения, если конец все равно один?

– В Гааге, – сообщил Вождь после паузы, – в трибунале.

– От чего?

– Сердечный приступ.

– Уморили-таки, – резюмировал Филатов.

– Довели до смерти, – согласился Вождь, – это как минимум. Так что готовься к командировке.

– Куда? В Гаагу? – не понял Филатов.

Ему показалось, что после смерти столь значительного человека непременно должно состояться международное расследование, которое от этого чертового трибунала камня на камне не оставит.

– В Белград на похороны, – охладил его Вождь.

– Почему я, а не вы? – удивился Филатов.

– Я не смогу, – ответил Вождь, – простудился где-то, никак не пойму, то ли свалюсь от гриппа, то ли нет. На автопилоте сейчас работаю. Так что придется тебе.

– Ладно, – не стал спорить Филатов.

– Думаю, ты справишься, – подвел итог Вождь.

– Постараюсь, – скромно ответил Филатов.

Только много позже Филатов понял, что на этих похоронах будет много такого, с чем ему справиться не удастся. По крайней мере, с первого раза. Но тогда он пребывал в твердой уверенности, что миссия предстоит самая простая – приехал, сказал речь, проводил Слободана в последний путь, отбыл домой. На самом деле судьба замыслила все иначе.

Позже в этот же день он заглянул в кабинет Вождя. Госдума гудела от сенсационной новости. Народ в ней был, хоть и в гораздо меньшем количестве, чем в будние дни.

– Что же, мы так и оставим этот вопиющий случай? – с негодованием спрашивал Филатов.

– А что мы можем сделать? – пожал плечами Вождь. – Возмутительно, конечно, но распустить трибунал не в нашей власти. Его создал Совет Безопасности ООН с подачи НАТО. В НАТО рулят США, как, впрочем, и почти везде в мире. Создали трибунал для давления на Сербию и в целом на Европу – это ясно как божий день, хоть нигде официально и не говорится.

– Зачем им давить на Европу? Ведь это же их друзья.

– У США друзей нет, – убежденно ответил Вождь. – У них только конкуренты. Одни являются конкурентами сейчас, а другие станут конкурентами в будущем. Европа ввела в обращение евро и тем самым стала угрожать положению доллара как главной мировой резервной валюты. США не могут спокойно смотреть, как кто-то там посягает на их привилегии. Им надо иметь возможность влиять на соперника. Они нашли слабое место в Европе и вгрызлись в него.