Космопорт Иджис носил своё название явно зря. Собственно, это даже космопортом нельзя было назвать – просто скопление плотно утрамбованных грунтовых площадок, способных выдержать вес звездолёта классом не выше среднетоннажного карго. Звездолёты класса суперкарго или лихтера садиться здесь не могли и пользовались услугами местных грузоперевозчиков и их суборбитальных шаттлов для погрузки-выгрузки. В Иджисе не было даже диспетчерской и пилотам приземляющихся и взлетающих звездолётов приходилось выполнять все манёвры, используя показания бортовых систем. То же касалось и удобств, которые можно было встретить в мало-мальски приличном космопорту. При виде древнего и ветхого топливозаправщика, который медленно подкатывал задним ходом к стоящему в сотне метров от «Охотника» радиланскому карго – тоже, между прочим, не первой свежести – Дитрих криво усмехнулся и подумал, что этот салузианский раритет, неведомо как оказавшийся здесь, давно уже пора списать в утиль. Ан нет – заправщик не только был в состоянии самостоятельно передвигаться, но ещё и заправлять топливом звездолёты. Понятное дело, что взорваться термоядерное горючее не могло ни при каких обстоятельствах – для этого окружающая среда была абсолютно непригодна – но всё-таки внешний вид заправщика не внушал доверия.

Однако вездеход Дитриха не только не доехал до ворот – он даже толком от своего звездолёта не успел отъехать. Прямо поперёк – нет, не дороги, дорог тут отродясь не водилось – траектории движения «Леопарда», как чёртик из табакерки (Кесслеру доводилось видеть подобные странноватые сувениры в одном из магазинчиков на Эоле), возник потрёпанный четырёхколёсный броневик, в средней части которого располагалась орудийная башня, вот только вместо лазерного орудия там виднелся самый настоящий слагомёт. Ну, на подобных мирах Кесслер не удивился бы и паровой катапульте, но сейчас ему сделалось интересно, что это за нахал преградил ему путь, чего он от него хочет и почему он не опасается того, что дакарец его просто-напросто переедет на своём вездеходе.

Скрипнули тормоза «Леопарда», тяжёлая четырёхтонная машина качнулась на амортизаторах и замерла буквально в считанных сантиметрах от броневичка. Дитрих включил стояночный тормоз и, проверив заряд в энергообоймах бластера и ручного лучемёта, не спеша полез наружу.

– И что это такое здесь происходит? – поинтересовался дакарец у возникшего рядом с броневиком невысокого кжева, невесть какими ветрами занесённого на эту планету. – Тебе чего, парень?

– Ты, что ль, владелец того пятисоттонника? – сплюнув сквозь зубы жевательную смесь, проскрипел выходец с далёкой Кзиннеттавы на стандартном галактическом.

– Какого пятисоттонника? – переспросил Дитрих. – Их тут несколько, вообще-то.

– Ты мне тут зубы не заговаривай! – кжев стукнул кулаком по корпусу бронемашины. Зачем он это сделал, Кесслер понял, когда наружу с трудом выпростался здоровенный глип, облачённый в полуброню, с тяжёлым ручным плазменным излучателем в правой руке. Негуманоид недобро уставился на дакарца, буравя того своими глубоко посаженными серыми глазами с квадратными зрачками. – Вон тот дакарский грузовик с турельными пушками и ракетами под кормовыми пилонами – он ведь твой, да?

– Допустим. – Дитрих прищурился и словно невзначай положил правую руку на рукоять бластера. – Дальше что?

– А раз он твой – тебе и платить за стоянку! – усмехнулся кжев.

– А-а, своего рода портовый контроль! – понял Кесслер. – Ну, наверное, это правильно даже для такого гадюшника, как Вольная!

– Кому гадюшник, а кому очень даже ничего. По мне, так я с тобой согласен. Планета – полный отстой! Но бабки хорошие здесь можно заработать, если не щёлкать мимо. – Кжев переглянулся со своим напарником-охранником и снова перевёл взгляд своих невыразительных жёлтых глаз на наёмника. – А раз согласен, тогда плати портовый сбор!