– Сначала я взгляну на него. Если это тот, что я думаю… Где он?

– В машине. Ты что решила прямо сейчас этим заняться?

– Нет. Но пока я не увижу, что ты купил, ничего сдавать не будем. Ты чего так тревожишься? Я же не сержусь. Наоборот. – Женя примирительно улыбнулась.

Артем поводил нижней челюстью. Вот хрень. Ну не хочу я этот телефон. Зачем я его вообще купил. Еще эта тупая Инга продала его… Ладно, завтра сделаю еще одну попытку.

– Хорошо, – согласился он. – Завтра посмотришь. Но он тебе не понравится. Ерунда пластмассовая. Может, и не оригинал даже.

– Это мы посмотрим, – сказала Женя и хитро улыбнулась.

Артем поцеловал ее и снова обнял. «И зачем я сказал, надо было самому с этим разобраться», – подумал он и закрыл глаза.

Артем словно утонул в кресле. Каналы сменяли друг друга при каждом нажатии кнопки пульта. Его грызло беспокойство, причины которого он не понимал.

Из прихожей доносился голос дочери. Она разговаривала с кем-то на другом конце провода. Теперь там стояла не советская классика красного цвета с дисковым набором номера, а новый белый «Панасоник» с дисплеем и АОН.

Он отпустил кнопку переключателя программ. Закрыл глаза. Накатила усталость. Он погрузился в раздумья, которые теперь как каналы на экране телевизора сменялись посредством некоего внутреннего пульта. Новая должность воодушевила его, окрылила. Эйфория, казалось, будет длиться бесконечно. Почему же сейчас так тревожно? Что не так? Уже и банкет этот проводить не хочется.

Лена, дочка, растет. Большие детки – большие бедки. Как же… как же так можно, после всего того, что мы для нее делали и делаем, поступать так с нами. Курит – полбеды. Сейчас возраст у нее такой. Мальчики… Боюсь даже думать. Каждый мужик, будь это даже паренек лет пятнадцати, думает, в первую очередь, этой штукой в штанах. Господи, это просто невыносимо! Не морочь себе голову, Артем, думай о хорошем.

Скоро Женя придет. Уставшая, нервная. А я надену фартучек и буду хозяйничать на кухне, кормить ее. За что я так люблю ее – не знаю. Знает, наверное, какие-нибудь магические штучки. Да, да, не обошлось без волшебства. Артем улыбнулся. Сегодня добьюсь близости, а то уже вторая неделя пошла. Скажу: «Я же ж купил телефон. И должность отхватил». Курносая моя!

– Пап!

Артем разлепил веки. Усталым взглядом нашел лицо дочки и по телу пробежал холодок, пальцы рефлекторно вцепились в подлокотники кресла. Вместо лица дочери он увидел нечто пугающее: темная личина, от которой исходили словно сотканные из тьмы локоны, вместо глаз – пустые глазницы, в глубине которых мерцали багровые угольки.

– Пап! Что с тобой?

Видение исчезло. Перед ним стояла Лена. Он отстраненно наблюдал, как она что-то говорит, подходит, касается руки.

– Что с тобой, пап? Тебе плохо? Я воды принесу.

Она скрылась. Оцепенение, наконец, прошло, но страх остался. Артем разжал пальцы, опустил голову, огляделся по сторонам. Что это было? Это все сигареты… Бросил курить, теперь мерещится всякое.

Вернулась дочь, поднесла стакан воды.

– Выпей, пап…

Артем взял стакан и начал пить. Холодная струя, несущаяся по горлу, окончательно вернула его к реальности.

– Еще будешь?

– Нет, спасибо.

– С тобой все хорошо?

Артем кивнул, но по выражению лица дочери понял, что ей все еще тревожно.

– Ты был сам не свой. Бледный, испуганный.

– Не бойся, все в порядке. Курить перестал – вот и шалит организм. Привыкну, и все в норму войдет, – сказал Артем и улыбнулся, чтобы обнадежить ее.

Лена ушла со стаканом. Артем продолжал ощущать отголоски страха, сосущего где-то в районе солнечного сплетения. «Как же это было реально! А ведь ни я, ни мои родители никогда никакими психическими расстройствами не страдали», – думал он, стараясь побороть предательское желание закурить.