Дерлугьян выделяет особую роль в этнонационалистической мобилизации национальных интеллигенций как локализованных в республиканских столицах «предгражданских обществ», которые были поддержаны маргинализированными активистами-субпролетариями85. В этой связи ценным является замечание Юргена Хабермаса о том, что распространение националистических идей идет сверху вниз посредством деятельности интеллектуалов и ученых, однако сами эти идеи основаны на широко укорененных в массах дополитических представлениях о нации86. Смит обозначил это явление как повторное открытие отчужденной интеллигенцией этнического прошлого, основанного на живой традиции87.

Помимо языка, религии, региональных и прочих культурных традиций как основы «протонациональных привязанностей», которые особо значимы в случае этнонациональной мобилизации, Хобсбаум указывает также на опыт совместного проживания в едином государстве. При этом само чувство причастности к государству, «привычка к пассивному самоотождествлению» с ним88 создают предпосылки для государственного патриотизма, играющего важную роль в гражданской национальной мобилизации. Однако и переоценивать эту роль также не следует: чувство единой политической общности, которое внушается государственным патриотизмом, далеко не всегда равнозначно наличию коллективной национальной идентичности89. Чувства имеют временный характер, а идентичность для своего формирования предполагает систематические и продолжительные усилия в рамках национальной мобилизации.

Мы можем предположить, что любая национальная мобилизация нацелена на определенный концепт нации, существенно разнящийся в зависимости от типа национализма, который данный концепт реализует. Тем самым национальная мобилизация требует разделения по типам – как делятся нации и национализмы. Вопрос о типологии национальной мобилизации, однако, представляет собой отдельную и сложную тему, потому что историки и политологи далеки от консенсуса относительно типологизации самих наций. Более того, в последние годы набирает популярность тезис о научной иррелевантности такой типологизации.

Так, известный западный социолог Роджерс Брубейкер, в свое время сделавший немало для популяризации различия между этническим и гражданским концептами нации, позже поставил его релевантность под сомнение, утверждая, что упомянутые концепты неоднозначны, а их различие догматизировано90. В отечественной науке принципиальность различия между гражданским и этническим типами нациестроительства в значительной степени актуализировал в своих работах академик В.А. Тишков, с точки зрения конструктивистского подхода отмечающий, что нация – это не более чем «воображаемая общность, социальный конструкт, политическая метафора, обладающая мобилизующей силой»91. Более того, ученый предложил радикально-конструктивистский концепт «нации наций», в котором гражданская нация вмещает в себя ряд этнических наций92.

Одновременно как в отечественной, так и в зарубежной науке отмечается тенденция «инфляции» понятия нации и возврата к «досовременным, дополитическим трактовкам нации как рода, землячества или сословия»93. Вопреки этой тенденции мы будем использовать ставшее классическим разделение на этнические и гражданские нации, поскольку не видим на данный момент адекватной ему альтернативы.

Для научной типологизации наций, национализмов, национальных движений и мобилизаций необходимо критически рассматривать соответствующие концепты нации в сознании националистов-активистов. Как справедливо заметил Геллнер, «национализм – совсем не то, чем он кажется, и прежде всего национализм – совсем не то, чем он кажется самому себе»