Белок нужен в качестве пищи для человека и корма для животных. Он является ценным источником для химической промышленности. Но ещё важнее понять, что белок получается в результате сложного процесса синтеза из неорганических материалов, который до сих пор не освоен человеком. Промышленная технология получения белка из нефти пока отсутствует. Напротив, разрушая белок до уровня углеводородов, мы уже на этой стадии теряем большую часть солнечной энергии, запасенной процессом природного биосинтеза. «Русский бизнес» из анекдота: водку выливаем – бутылки сдаём. На этот дурацкий акт ещё предполагается затрачивать дополнительную работу!

Чисто теоретически такой способ хозяйствования возможен как маргинальный – в тех регионах, где пустуют гигантские массивы земель, пригодных для земледелия, на ранних стадиях их освоения. Но тогда чем рапс лучше дров? С точки зрения мировой экономики в целом любой биоматериал потенциально куда дороже получаемого из него топлива. Первые же попытки его массового сжигания привели к тревожному росту цен на кормовой белок и продукты питания.

«РЭО»: Какие экономические ресурсы России Вы полагаете сейчас основными? Изменятся ли эти тренды в обозримой перспективе 10–20–30 лет?

С. Ч.: Смотря что понимать под экономическими ресурсами. В начале XXI в., говоря об этом, мы, конечно, не рапс с углём должны иметь в виду, не строевой лес, не пеньку и не ворвань. Экономика не растёт на деревьях.

На протяжении четверти века не раз приходилось говорить и писать, что основными ресурсами в России являются экономические институты, точнее – их недостроенность, чреватая как катастрофой, так и стремительным взлётом. Сошлюсь на нашу книгу «После коммунизма».[20] Доклад о парадоксах «социалистической экономики», опубликованный там, датирован летом 1985 г., когда он был направлен нескольким руководителям страны.

В нём говорится: из трёх этажей производительных сил – производства, распределения и обмена – третий, экономический, практически отсутствовал в царской, а затем и советской России. Соответствующие ему рыночные институты пребывали в полузародышевом-полузадушенном состоянии. Вследствие чего вполне современная производственная основа при сопоставимой корпоративно-организационной эффективности у нас приносила на порядок меньше добавленной стоимости, чем на Западе, или оказывалась вовсе разорительной.

Миновало столетие, но разрыв сохраняется. У нас на уровне экономических институтов зияет дыра, порождая сверхнизкую стоимость активов. И сегодня отечественный бизнес, построенный на сопоставимой производственно-технологической базе, стоит в 10, а местами и в 100 раз меньше западного. Правда, в новой России уже возникли оазисы околоевропейской капитализации – но они существовали и при царе.

Это фундаментальная русская проблема. Одновременно она может стать нашим главным экономическим ресурсом. «Убожество» не зря ведь по-русски означает буквально близость к источнику благодати.

Для того чтобы конвертировать этот экономический пассив страны в десятикратный рост стоимости её активов, не надо даже менять производственные фонды – хотя для достижения международной конкурентоспособности их придётся срочно модернизировать. Тем более, сейчас не время возиться с утопией «инновационной экономики» – хотя в стратегической перспективе и это насущно необходимо. Для роста национальной капитализации на порядок надо отстроить современные экономические институты, сознательно сконструировать эффективную систему отношений обмена между предпринимателями, строящими «частные» цепочки добавленной стоимости.