Я пролистала папину книгу: если это и был учебник, то для самих англичан, ни единого русского слова, предисловия или адреса типографии в ней не было.

– Это не адаптированное, а самое настоящее дорогое английское издание, – прочел папа мои мысли. – Сборник рассказов разных англоязычных авторов. Книга, конечно, для взрослых и мама бы ни за что не разрешила тебе ее читать, – папа хитро прищурился, – но тебе повезло, что она не понимает по-английски. А ты, смотри, ничего ей не рассказывай, когда прочитаешь!

Мой папа отлично знал, как меня «купить». Всякий запретный плод немедленно вызывал у меня непреодолимое желание скорее его вкусить.

Папа сказал, что будет заниматься со мной английским по методу, который подсказал ему дядя Леня, наш сосед по заргандинской даче. Каждое утро он будет помечать мне отрывок текста, перевод которого я должна сделать. Я могу делать это письменно или устно, как мне угодно, но к вечеру, когда папа придет проверять задание, я должна сначала прочитать ему текст по-английски, а затем построчно перевести. И не коряво, а чтобы папа мог насладиться произведением. А еще я должна продолжать вести личный английский словарик, который начала еще в армянской школе, но теперь записывать туда не только случайно услышанные разговорные обороты, но и новые для меня слова и выражения из книги. По мере чтения нужно выписывать в блокнот каждое незнакомое слово или выражение, затем смотреть все его значения в большом словаре, вносить их в личный словарик, а уж оттуда выбирать подходящее по контексту значение, нужное для перевода текста. Для этого у меня имелся небольшой англо-русский словарь, который мы привезли из Москвы, и огромный оксфордский толковый, который нам оставили в наследство прежние обитатели нашей квартиры.

Утром следующего дня, уходя на работу, папа «задал» мне первый рассказ в сборнике. Он был всего на две странички, поэтому прочитать и перевести мне предстояло не отрывок, а весь текст целиком.

Перед каждым рассказом в книге давалась небольшая справка курсивом, рассказывающая, кто автор произведения, когда он жил и что еще написал. Ее мне тоже нужно было перевести, чтобы понимать, какого писателя я читаю и в каком жанре он пишет. Папа сказал, что в сборнике попадаются новеллы юмористические и сатирические, а понимать английский юмор очень важно.

– Кто не понимает юмора на изучаемом языке, то этого языка не знает, – сказал папа. – Равно как и устойчивые разговорные обороты нужно отличать, чтобы не понимать их буквально. Вспомни, как ты хотела взять чужие ботинки!

Я вспомнила. Такое разве забудешь?

С выражением «If I were in your shoes» («Я бы на вашем месте» – англ., переносное значение) я столкнулась в армянской школе, где никаких русских переводов, разумеется, не делали, изучая английский на английском же, а в случаях крайнего непонимания классом смысла – на армянском. Поэтому в свой личный словарик русский перевод я вписывала самостоятельно, справляясь в англо-русском словаре. Напротив нового выражения я вписала его буквальный перевод: «Если бы я была в ваших ботинках». Увидев это, папа очень развеселился и спросил, зачем мне чужие ботинки?!

Я ответила, что мне они незачем, а вот англичанам, наверное, нужны, их же выражение, не мое.

– А как ты думаешь, – допытывался папа, – зачем им такое выражение?

– Ну, может, для того, чтобы вежливо выпросить чужие ботинки? – предположила я. – Англичане же славятся своей вежливостью.

Папу почему-то очень обрадовало мое предположение по поводу уловок знаменитой английской вежливости. Он еще некоторое время развлекался, изображая, как вежливо англичане выпрашивают друг у друга дома («If I were in your house» – «Если бы я был в вашем доме») или даже жен («If I were in your wife» – «Если бы я был в вашей жене»). Он так хохотал, что даже заглянула мама и подозрительно осведомилась, точно ли мы занимаемся английским?!