Почтенных мудрых аксакалов не только лакцы, но и другие дагестанские горцы называли «умом общества». Их больше всего боялись богатые ханы, некоторые из них в давние времена старались «обезглавить» сельское общество, убивали старейшин, открыто выражавших непокорность. Так, среди аварского народа сохранилось предание о том, как один из нуцалов – правителей Аварии – приказал своим приближённым уничтожить стариков («лишить ума» жителей) селения Мачада. Мужчин старше шестидесяти лет истребили. А вот мачадинцам удалось спрятать мудрейшего – Маллачилау.

Однажды после междоусобной войны и дележа захваченных земель и скота мачадинцев спросили, что они хотят взять – землю или скот. Мачадинцы обратились за советом к Маллачилау. Тот велел взять скот, сказав, что земля никуда не денется. Правитель не сомневался в том, что это совет мудрейшего, и решил ещё раз испытать мачадинцев на сообразительность, повелев им связать ему носки из неостриженной шерсти барана. Озадаченный староста снова отправился к Маллачилау. Мудрец посоветовал найти двух баранов с длинной шерстью, выщипать и гребнями вычесать с них шерсть и связать нуцалу носки.

Когда гнёт и произвол нуцала стали невыносимыми, избавиться от него мудрец посоветовал следующим способом – проникнуть под покровом ночи в столицу – Хунзах и подпилить в доме правителя брёвна, на которые упирается висящий над пропастью балкон.

Маллачилау знал, что нуцал имеет привычку каждое утро выходить на балкон и обводить взглядом свои владения. Так и сделал один из вызвавшихся на тот поступок храбрецов. В то утро деспот в последний раз увидел восход солнца. Деспотизмом и жестокостью отличались не только аварские нуцалы, но и заносчивые ханы Казикумуха. Недобрую память о себе оставил в народе лакский Аглар-хан.

Когда наместник на Кавказе Ермолов притеснил мусульманское духовенство, запретив паломничество в Мекку и Медину, горцы заволновались и стали объединяться на борьбу с русскими войсками. Один из казикумухских ханов, потерпев поражение, вынужден был пойти на перемирие и в знак покорности отдать в аманаты русским своего сына Аглара. Живя и обучаясь в Петербурге, юноша не только приобщился к передовой культуре русского народа, но и вобрал в себя все пороки городской цивилизации, начиная с лицемерия, лжи, честолюбия, тщеславия, пьянства и разврата. Вместе с преданностью царскому престолу он в чине русского генерала принёс с собой в Дагестан убеждённость в преимуществе абсолютной власти и силе внушённого жестокими мерами страха.

Казикумухским ханством правил старший брат Аглара – Абдурахман-хан. Он так же, как и хунзахский нуцал, после отстранения Ермолова от должности главнокомандующего войсками на Кавказе вновь перешёл на сторону русского царя, гарантировавшего сохранность его имущества, прав, привилегий и действующих адатов.

В лице появившихся духовных предводителей горцев – трёх имамов, строго придерживающихся законов шариата, – местные владыки, привыкшие к безраздельному правлению по принципу «кого хочу – милую, кого хочу – казню», усмотрели своих губителей и стали верной опорой самодержавию в его политике на Кавказе. Генерал Аглар считал себя более достойным места правителя Казикумухского ханства.

Старшего брата Абдурахман-хана, к которому не питал никаких родственных чувств, он считал дикарём, воспитанным на традициях «туземных» предков. В свою очередь Абдурахман-хан не разделял взгляды Аглара на жизнь, осуждал его склонность к пьянству и ночным оргиям с дворовой прислугой.

Когда Аглар получил приказ из Темир-Хан-Шуры от генерала Аргутинского о необходимости срочно выступить с лакским ополчением против имама Шамиля, вторгшегося со своим отрядом в Аварию, в пределы Чоха, Абдурахман-хан посоветовал брату не проявлять особого рвения против единоверных войск имама. Об этом Аглар немедленно донёс командованию. Абдурахман-хана схватили и под конвоем доставили в Тифлис, где осудили за измену и сослали в Сибирь. Правителем лакцев стал Аглар-хан. В военных действиях он почти не принимал участия, охраняя в основном неприкосновенность границ ханства. Сытая жизнь в безделье и пьянстве всё больше склоняла безнравственного правителя к разврату и жестокости в отношении тех, кто пытался добрым советом наставить его на путь истинный.