Ламиревский (улыбается). Здесь я вам не помощник.

Меридов. Душа, несомненно, есть. И если душа на свободе, у неё появляется масса возможностей. Тогда мироздание может быть совершенно другим. Более сложным, многообразным и справедливым. А ещё это сразу многое объясняет…

Ламиревский. Интересно. Это как же, дорогой коллега?

Меридов. Свободная душа помнит все свои прожитые жизни. И если у неё такая способность, почему бы ей не жить параллельно одновременно несколько жизней? Если материальный мир вторичен, всю материю можно копировать, в том числе и живые организмы, и человеческое тело. Почему бы нет? Тем более что науке это не противоречит. Принцип неопределённости Гейзенберга, уравнение Шредингера. Насколько я знаю, вы сами приверженец «Теории струн», поэтому для вас приемлемо, что существует множество измерений. И как раз наоборот: если душа находится в теле, многомерность пространства и времени невозможна.

Ламиревский (задумчиво). Параллельные жизни… Это как-то… ещё больше всё усложняет… А почему вы, собственно, заинтересовались «Теорией параллельных жизней»?

Меридов. Видите ли ка, клонирование – это, по сути, то же самое создание параллельных жизней.

Ламиревский. Я, пожалуй, соглашусь: всё это очень интересно. Надо подумать… но в чём же справедливость?

Меридов (вдохновенно). Очень даже просто. Если в одном мире человек неожиданно погибает, из-за несчастного случая или ещё по какой-нибудь причине, в другом мире он живёт дальше и выполняет своё предназначение. Или, например, в одном мире человек несчастен, много в его жизни зла и бед, в другом мире ему всё восполняется сторицей. И рая никакого не надо. А ещё человек может реализовать себя в самых разных направлениях. И ошибки уже не кажутся такими фатальными, всё можно исправить. В другом мире человек просто не совершит эти ошибки. И не надо спасать души никаких маньяков, педофилов, убийц. Они закончат свою жизнь по закону атеизма. Душе просто не нужна информация таких жизней – если у таких жизней вообще есть душа, в чём я сомневаюсь. (Ламиревский реагирует болезненно.) Мы – учёные, и полагаемся только на факты, но я, например, верю в высший разум, в Создателя. И уж если Бог есть, то он должен был создать мир именно таким. Тогда исполняется и свободная воля человека, и промысел Божий. А религия нас учит, что несчастным на том свете всё воздастся, – я это не понимаю. То есть неравенство людей переходит и в загробный мир?! Нет, это неправильно, я с этим никогда не соглашусь! И с другой стороны, если есть параллельные жизни, Бог, по сути, занимается тем же клонированием. Поэтому, если мы когда-нибудь создадим клонированного человека, я думаю, это будет бесполезным, но и безвредным экспериментом.

Ламиревский. Да, но с этической стороны…

Меридов. Извините, Дмитрий Ильич, я неточно выразился. Я думаю, для Бога, для человеческой души и для жизни, во Вселенском понимании, – вреда никакого, хотя, конечно, могут быть кое-какие негативные последствия.

Ламиревский. Какие, например?

Меридов (уклончиво). Пока трудно об этом говорить…

Ламиревский. Бог, душа… вы хорошо говорили, Алексей Николаевич. Меня, как учёного, сейчас волнует то же самое – как это ни парадоксально звучит. В наше время уже многие физические исследования говорят в пользу существования высшего разума. Но учёные, конечно, это не афишируют. Мы должны строго следовать фактам, а их получить практически невозможно. Ещё вчера я думал, что близок к разгадке…»

Прошу прощения, приходится просунуться в пьесу, а то она целиком на страницы залезет. Дальше Ламиревский открывает тайну своего изобретения. Меридов потрясён и просит профессора провести на нём эксперимент. У Меридова душа оказывается в теле и тот сконфужен, что его гипотеза не оправдалась. Но Ламиревский честно рассказывает о своих опытах. О том, что у него да и у многих людей, этого объекта (он не называет это душой) не существует. Но обратимся дальше к пьесе.