У двери стояла Лена. Степан выпустил воздух из легких и, театрально зевнув, заспанным голосом произнес:

– Кто это ночью рвется в дом холостяка?

– Это я, Степушка! Открывай!

Дверь открылась бесшумно. Степан специально следил за тем, чтобы петли всегда были тщательно смазаны, чтобы в случае опасности выскользнуть незаметно из квартиры на крышу.

Лена выглядела очень странно возбужденной и была изрядно пьяна. Не говоря ни слова, она бросилась в объятья Степана и одарила его страстным долгим поцелуем, от неё неприятно пахнуло спиртным и табаком!

– Я так волнуюсь, мой дорогой мальчик, за тебя! Тебе так одиноко! Я виновата перед тобой. Мы так редко стали видеться. Этот проклятый Театр Жизни убивает нашу жизнь, уничтожает нашу любовь. Я ненавижу эти дьявольские деньги. Я так мечтаю о времени, когда мы сможем быть вместе всегда.

Степан невольно отшатнулся. Такого любовного напора он не испытывал от Лены никогда, даже в первую пору их страстных загулов. Она почувствовала его холодность и еще более страстно вонзилась своими холодными губами в его губы. Степану было неприятно и неловко отвергать девушку, но когда ее дерзкая рука стала расстегивать его рубашку и ласкать его грудь, неведомое чувство опасности отбросило Степана от нее. Он застегнул быстро рубашку и произнес сухим, равнодушным голосом:

– Лена! Я причешусь, и давай переговорим начистоту. Подумай минутку и скажи мне хоть раз в жизни честно: что с тобой происходит? Что ты от меня хочешь?

Степан зашел в ванную комнату, причесал взъерошенные Леной волосы, умылся холодной водой и медленно вернулся в комнату.

Лена сидела в кресле очень напряженная, скрестив ноги и глядя в какую-то только ей заметную точку в полу.

– Ты совсем не хочешь меня? – спросила она спокойно то ли из любопытства, то ли с обидой. Уловить ее интонацию Степан не смог.

– Нет! Мы только друзья. Дружба между мужчиной и женщиной возможна лишь тогда, когда секс между ними невозможен, – тихо и дружелюбно произнес Степан. – Все в прошлом. Химии любви у нас, Ленка, давно нет, вернее, никогда и не было. Мы должны, глядя в глаза друг другу, признать это и больше никогда не возвращаться к этой теме. Мы друзья. Я устал и хочу побыть один. У меня сложный день. Я покончил с Театром Жизни! Надоело врать! Надоело обманывать честных людей! Я сам разрушаюсь от этой лжи! Я не могу так больше жить!! А сегодняшний провал тому подтверждение! Все когда-то заканчивается, Ленка!

– Но мы же партнеры. Мы с Евдокимом закредитованы и не можем отпустить тебя… У нас нет другого выхода. Нам придется идти вместе до конца. Нас многое связывает… – грустно произнесла девушка.

– Связывало, – перебил девушку Степан. – Мне нужна реальная искренняя жизнь! Я устал от нашего театра! Как ты не хочешь это понять и услышать меня!

Девушка, не сказав ни слова, с трудом поднялась с глубокого мягкого дивана и, трогательно опустив голову, скорбно побрела к двери. Степану вдруг стало очень жалко отпускать ее в ночь. Сердце его сжалось. Он с трудом сдержал себя, чтобы не остановить Лену.

– Лена, прости меня, но я действительно больше не могу жить в страхе… – произнес Степан грустно на прощание.

Девушка еле заметно кивнула головой и скрылась за дверью.

Евдоким не спал. Он думал о провале важной аферы «Лилия», о провале всей гениальной идеи Театра Жизни. Сегодня его допрашивал капитан Сорокин. Пришлось звонить знакомому генералу и намекнуть о необходимости прекратить преследование театра, поклонницей которого является его супруга.

Выход Степана из игры перечеркивал все его далеко идущие планы снять грандиозный блек-джек. Степан, без сомнения, испугался полиции, и это понятно. Молодо-зелено. Но без Степана вся его нынешняя и будущая жизнь шла под откос. Евдоким полностью зависел сейчас от Степана и доходов от масштабного проекта «Лилия». Ведь именно Степан оказался тем единственным в своем роде человеком, обладающим уникальным обаянием, позволяющим с легкостью внушать доверие незнакомым людям с первой минуты общения. Плюс он обладал задатками потрясающего таланта большого актера да еще даром недюжинной способности к импровизации. Только эти три уникальных качества могли приносить успех в авантюрных проектах. Евдоким не представлял себе, как жить дальше, как выплачивать кредиты за шикарную квартиру в центре Москвы, новенький «мерседес», как отказаться от завтраков и ужинов в «Пушкине» на Тверском бульваре… Зарплата актера не покрывала и десятой части его потребностей. Он не спал, сидя в кресле, горько смакуя виски в ожидании возвращения Лены. Наконец раздался резкий звонок в дверь. Евдоким не любил тревожный звук этого звонка ночью и от неожиданности расплескал стакан с любимым виски. Не торопясь, он смахнул разлитый виски со стеклянного журнального столика салфеткой, тяжело встал и медленно направился к двери. За дверью стояла бледная Лена, которая, ничего не говоря, вошла в квартиру, небрежно бросила свою замшевую сумочку «Диор» на комод и в джинсах, свитере и обуви без сил опустилась на диван, всё также молча.