Целый день Степан был как на шарнирах, вздрагивая от каждого звонка на мобильный, но это были другие звонки… Иван Андреевич молчал. План первой эмоции провалился. Надежда осталась на вхождение в доверие к Элеоноре и через неё – медленный заход на Абрикосова… После спектакля Степан прямо из своей гримерной первым делом позвонил администратору. Приглашения никто не забирал. Это был неприятный звоночек, который прозвенел в сознании Степана напряженной мелодией недоверия.

«Что же произошло? Без сомнения, девушка передала шефу об идиотском звонке бедного артиста. Как можно не нуждаться в деньгах, будучи актеришкой? Где мои мозги? Идиот я, идиот! Дорога к повторному звонку закрыта. Тупой честолюбец. Кретин. А может, она ничего и не передала Абрикосову? Закрутилась, забыла или не захотела нагружать шефа всякой чушью. А на спектакль не пришла, потому что банально заболела. Может, Абрикосов умчался в этот день в командировку, и она не успела ему доложить? Много неизвестностей, а неизвестность рождает фантазии и заблуждения».

Так рассуждал наш герой, самостоятельно снимая остатки грима за гримера, как всегда, не дождавшегося окончания спектакля и убежавшего домой к своим малолетним детям.

Размышление прервал резкий зуммер мобильника. Степан вздрогнул и поспешил ответить, сняв последний остаток грима с лица. Звонил администратор.

– Здесь человек из органов, Михаил Сорокин, с вами хочет поговорить.

Степана пробила дрожь. Бежать, бежать. Прыгнуть в окно. Нет. Четвертый этаж. Буду сдаваться. Нет, без борьбы нельзя.

В гримерную с символическим стуком вошел человек в штатском и без промедления показал свое удостоверение капитана полиции Сорокина Михаила Александровича. Это был еще молодой человек около тридцати лет от роду. Его смуглое лицо и узковатые азиатские глаза выдавали смешанный брак родителей. От таких браков, как правило, рождаются симпатичные дети, и капитан не был исключением. Он обладал высоким ростом, атлетическим телосложением и вполне аристократичным лицом с правильными чертами.

– Разрешите представиться, капитан Сорокин, – представился незваный гость. – Я расследую уголовное дело о мошенничестве в особо крупном размере.

– Чем я могу помочь вам, капитан? Я не знаю ваших интересантов, – вежливо произнес Степан, надевая пиджак и всем своим видом изображая, что спешит. Он делал это специально, чтобы вывести из себя своим пренебрежительным отношением полицейского.

– Не торопитесь. Сначала разъясните мне природу ваших доходов. Официальные доходы слишком разнятся с вашим образом жизни, и это мне представляется странным, – раздраженно произнес Сорокин и протянул Степану аналитическую записку.

Наш герой был готов к такому выпаду. Он много раз по ночам репетировал эту сцену допроса.

– Товарищ капитан, если бы вы были осведомлены о том, что артисты живут не на зарплату, а в основном за счет творческой подработки, вам не пришлось бы тратить свое драгоценное время на разговор со мной. Еженедельно я веду через агентства свадьбы и мероприятия в ночных клубах. Если налоговая не следит за прозрачностью уплаты налогов продюсерскими агентствами, займитесь налоговой службой, пожалуйста, а мне пора. У меня жесткий жизненный график.

Степан небрежно кивнул пораженному такой наглостью офицеру и вышел из гримерки. Хотелось бежать, но наш герой научился управлять своими чувствами. Он специально задержался на вахте, просматривая список приглашенных на спектакли со своим участием, чтобы демонстративно показать свое спокойствие перед молча прошедшим мимо него капитаном Сорокиным.