Кроме алкашей, тракт был переполнен и благочестивыми путниками. Иногда они дрались, чтобы им уступили дорогу, иногда поколачивали их, дабы они не зарывались шибко вперёд, а иногда посредь дороги попадались «жмурики», люди, которых зарезали, очевидно, и за то, и за другое. И поэтому, когда впереди показались городские стены, Кыся и Шмеля очутились в самом хвосте длиннющей колонны гостей столицы. От греха подальше…

Тракт упирался в огромные железные ворота. Раньше их створки были сработаны из дуба, но страдающий паранойей и гигантоманией Император приказал заменить дерево на сталь. Вдобавок, он повелел расставить у ворот стражников, которые теперь обыскивали всех входящих, трогая их за самые различные статьи. Кстати, именно благодаря страже нижняя часть ворот начала ржаветь, так как построить рядом туалет никто почему-то не догадался. По этой причине пять воинов в полном боевом доспехе без стыда и совести справляли нужду где попало и на виду у всех.

Оба наших героя подверглись особо тщательному досмотру ввиду подозрительности стражи ко всяким бомжарам. Их не испугал даже наряд Кыси, который тыкал в глаза стражников своё удостоверение СВР.

– Смотри-ка, – хохотали солдаты, – напялил серые обноски, и думает, что он имперский агент!.. А бумаженцией своей можешь вообще зад подтереть!

В общем, Кыся расплакался. А пока он ныл, у Шмели нашли пергамент, по которому он объявлялся уполномоченным министра Гекса. Гогот стражников резко оборвался. Троим сразу приспичило опорожнить кишечник, а оставшиеся двое замёрзли на месте, когда Дырнявкин с довольной лыбой, больше смахивающей на плотоядный оскал, скрестил руки на груди.

– Так… Ваши имена? – прошипел хищно эльф.

Тот стражник, что обнаружил министерскую бумажку, брякнулся оземь, закатив глазёнки. Видимо, чтобы избежать неприятного разговора, он применил один из приёмов самозащиты – отрубился. Его соратник поспешил упасть на колени и начать реабилитировать себя, сваливая всё на других. Шмеля не смог разобрать плаксивую речь стража, а потому лишь подобрал свой документ, дал пинка Кысе и зашагал в сторону ворот, бросив напоследок:

– Ещё раз встречу – убью гада!

Грозное обещание уполномоченного Гекса заставило стражника охнуть и ухватиться за сердце. Чем всё закончилось, Шмелю не интересовало – он очень хотел жрать и спать, и до умирающего от сердечного приступа стражника ему было мало дела.

Едва Шмеля со своим плаксивым напарником оказались внутри города, как у не привыкшего к многолюдью эльфийского босяка зарябило в глазах. Взад-вперёд носились представители всех существующих рас Растамании, распространяя запахи перегара и пота, выпучив дурные зенки и высунув языки; ханыги и интеллигенты, попрошайки и разжиревшие купцы… Кого только не вмещала в себя столица Западловья!

От ворот начинала разбег одна из главных улиц Иллюминока. Вдоль неё тянулась канава, откуда ужасающе разило вонью испражнений, а кое-где в её зловонной жиже барахтались опустившиеся до ручки представители трущоб, которых нужда вынудила клянчить деньги на драгоценную бутылочку самогона у только что вошедших в город. К Шмеле подходили дважды, однако Дырнявкин сбрасывал с себя испачканные чем-то вонючим ручонки и ловким движением ноги возвращал попрошаек в канаву. Те клятвенно обещали отомстить, но как-то неубедительно.

Чем больше Шмеля замечал подробностей, тем меньше ему нравился город. Раньше, в воровскую бытность, шуруханскому недотёпе не доводилось бывать в столице, разве что проездом, когда его пытались казнить на главной площади этого насквозь погрязшего в дерьме оплота Империи. Не нравилось Шмеле, что на его голову выливают помои аккурат из окон верхних этажей кривых домов, которые возводил, надо полагать, окосевший от пьянок криворукий строитель. Не нравились Шмеле толпы охреневших от тесноты и духоты гостей и жителей столицы. Комплексующий по любому поводу Император запретил делать улицы шире пяти метров из соображений экономии земли, ибо за пределы городских стен город почему-то расти не желал. Задыхающемуся Иллюминоку ничего не оставалось, как только сужать свои улицы и топить их в нечистотах.