Положение становилось отчаянным, вдали уже стали различимы подбадривающие лошадей крики маньчжур. Кузьма понимал, что от преследователей им не уйти: ещё немного времени, и маньчжуры догонят их.

И как в доказательство этого в двух дюймах от уха Фёдора, замыкающего кавалькаду, прожужжала стрела, ударившись в выступающий из отвесной скалы камень. Несколько лучников, увлекшись погоней, вырвались далеко вперёд и решили атаковать беглецов.

– Растянитесь цепью, подальше друг от друга, иначе мы для них хорошая мишень, – скомандовал Кузьма.

– Фёдор! – крикнул Ефим. – Отвяжи сумку с крупами и надень на спину! Степан, помоги ему!

Степан живо соскочил с коня и, подбежав к Фёдору, отвязал сумку с крупой, перекинутую через спину лошади Примостив её на спине, он крепко затянул верёвкой этот щит. И сделал это как нельзя вовремя: вторая стрела вонзилась точно в середину сумки, но толстая сыромятная кожа и крупа свели на нет силу удара – остриё стрелы лишь кончиком кольнуло между лопаток Фёдора.

– Двигайтесь дальше! – крикнул Кузьма. – Я их задержу… вон за тем камнем, – указал он на лежащий впереди большой валун, прижимавший тропу к краю обрыва. Слева от него стеной поднимались скалы, а справа, где-то далеко внизу, грохотал невидимый с тропы горный поток. Редкие сосёнки и берёзки каким-то чудом притулились на каменистом склоне чуть-чуть ниже края обрыва.

– Кузьма, – обратился к нему Степан, – оставайся с отрядом, так будет лучше для дела. Кому нужны эти жертвы, если мы, потеряв командира, не выполним данного нам поручения? Мы с Фёдором постараемся как можно дольше задержать маньчжур.

– Хорошо, – согласился Кузьма. – Постарайтесь только не высовываться из-за камня, иначе окажетесь хорошей целью для лучников. Вот, возьми это, – с этими словами он передал Степану выручивший его пистолет «Пеппербокс». – Воспользуйтесь на крайний случай, чтобы не поднимать лишнего шума. И возьмите ещё пару ружей. Немного дальше оставим следующую заставу, кто-нибудь всё равно оторвётся от маньчжур и выполнит данное нам задание.

Распрощавшись с товарищами, Степан и Фёдор расположились за камнем, положили подле себя ружья и стали ждать преследователей. Тут же показались трое лучников. Они с усердием подгоняли коней, стараясь как можно быстрее догнать беглецов, успевших повернуть за уходящую влево скалистую стену.

– Ну, держитесь! – с угрозой произнёс Степан, выбирая из лежащих с краю тропы булыжников камень побольше. Он быстро вскочил и с силой швырнул камень в едущего впереди лучника. Тот не успел натянуть тетиву, громко вскрикнул и, медленно оседая, повалился набок, едва не свалившись в пропасть – ноги в стременах удержали его на спине лошади.

Лучники остановились и, не решаясь на повторную атаку, развернулись и бросились назад по тропе к задержавшемуся внизу основному отряду, увлекая за собой лошадь со сражённым всадником.

– Ну, думаю, теперь это немного остудит их боевой пыл, – проронил Фёдор.

…Время тянулось медленно, и, как обычно в такие критические минуты, человек вспоминает самые яркие моменты своей жизни. Вот и Степан, вспоминая своё детство, рассказал Фёдору, как мальчишкой бегал в кузницу помогать отцу, а немного погодя и вовсе освоил кузнечное ремесло. Как, пристрастившись к охоте, подолгу бродил по тайге. Фёдору же вспомнилась родная подмосковная деревня, большой пруд, заросший белыми кувшинками, костёр на берегу речки, где они с мальчишками пропадали целыми днями, и вкусная, пахнущая дымком уха. А ещё – Москва, куда впервые, на ярмарку, взял его отец: огромные здания, высокие соборы, перезвон колоколов, толпы народа и ямщиков старой столицы.