- Что?

- Если вы настаиваете, я могу попробовать ее вернуть с вызова. Но придется доплатить…

Алчная свинья делает невинную рожу и бровки домиком. Падаль!

- Сколько?

- Сколько? Сколько? – словно прикидывает в уме эта мразь. - У них особенные отношения. Каждый понедельник вот уже три года она проводит с ним…

- Врешь, - сквозь ледяную ярость прорывается гнев. – Она была девственницей!

Сутенер сжимается на полу, старается прикрыть голову здоровой рукой.

- Она да, была, - мне не нравится жирный намек в его интонации. – Но не везде…

Он хрюкает и смеется.

Замахиваюсь и впечатываю ботинок в оплывшую ржущую морду.

- А-й-й! – верещит он, обрызгивая все вокруг своей смердящей кровью.

- Повтори! – требую.

- Она… ну она отлично сосет, как пылесос. А еще ее любят за анал…

Договорить он не успевает. Заношу ноги и вновь опускаю ее на жирное месиво его лица.

Он визжит и булькает, захлебываясь кровью.

А внутри пульсирует глухое разочарование и черная ядовитая ревность.

- Вставай, - перешагиваю через этот отброс. – Отвези меня к ним!

- Нет, нет, не надо! – упирается свинота.

Но его никто не спрашивает. Мои парни пакуют его в тачку. Выдвигаемся.

Разминаю кулак, поглаживая костяшки. За окном мелькают темные унылые пятиэтажки, старые бараки и совсем узкая речушка.

Пальцы липнут друг к другу. Опускаю взгляд. Кровь. Костяшки сбиты. Кровь запеклась на содранной коже.

Не чувствую боли. Чувствую пустоту и разочарование. А еще ярость. Ледяную, обжигающую и выстужающую все внутри.

Ну держись, Ас-ти!

- Это здесь, - раздается сдавленное бульканье.

Машина замирает. Опускаю стекло. Жадно втягиваю ночной воздух и всматриваюсь в темноту.

На освещенных яркими огнями ступеньках какого-то отеля стоит ОНА. Ас-ти. МОЯ Ас-ти. Стоит нежная, свежая, с легким румянцем и в разлетающемся от летнего ветра ситцевом платье.

Том самом, в котором она была три дня назад. В том самом, которое я просил ее надеть сегодня… Надеть, чтобы я смог содрать его с нее и трахнуть прямо на его ошметках!

Легким движением она отбрасывает тяжелые черные локоны за спину, и на миг я вижу ее лицо. Легкая улыбка и горящий взгляд.

Сердце сжимается от слепой ярости. Кулаки сжимаются до хруста.

Рядом с проституткой тормозит черный тонированный седан. Ее сопровождающий делает ей знак, и она бросается вперед. Сама!

На алых распутных губах расползается улыбка.

Сердце сжимается от боли! Черт!

Кулак врезается в обшивку двери.

- Замир Овшиевич…

- Я видел достаточно! – отворачиваюсь и нажимаю на клавишу стеклоподъемника. – В аэропорт!

- Замир Овшиевич, - взвизгивает сутенер. – Мы все уладим. Небольшая сумма и я все решу…

- Заткните его, - сжимаю виски пальцами, - и выкиньте из моей машины. Воняет!

Водитель тормозит на повороте, охрана выпихивает потную свинью из машины. А я уезжаю. Просто уезжаю из Пензы, чтобы больше никогда не видеть ЕЕ…