Тогда, весной шестьдесят седьмого, мы с Володей так и не смогли еще раз попасть в подземелье с таинственным крестом. Сначала мы рассчитывали, что придумаем способ разобрать замурованную арку в самом последнем подвале. Но дни шли, нас захлестывала все новая и новая волна приключений, а ничего путного в голову не приходило. Потом, когда накануне отъезда в Москву мы все-таки решили еще раз спуститься в катакомбы замка, вдруг неожиданно пошел мелкий дождь. Земля, камни, кучи кирпичей и щебня, еще голые кусты – все быстро намокло. Стали появляться лужи. А дождик все не прекращался. Конечно же, лезть в холодное подземелье по скользким и грязным камням уже совсем не хотелось. Чувство досады на непогоду смягчалось надеждой, что когда-нибудь в следующий раз нам все-таки удастся спуститься в эти подземелья. Но судьба еще раз подтвердила правило, что откладывать что-либо «на потом» – бесполезное дело.

На следующий год я приехал в Калининград уже с другим своим школьным товарищем – Виктором. Мы застали замок совершенно разрушенным: башни были взорваны, и их обломки бесформенной грудой возвышались над искореженной каменной террасой. От фасада и мощных контрфорсов остались горы кирпича и нагромождение гигантских глыб, производящих впечатление последствий землетрясения. Планомерное разрушение замка вступило в завершающую стадию.

Никаких провалов или входов в подземелье, естественно, и не могло быть. Взрывы и ковш тяжелого экскаватора сделали свое дело. Да и впоследствии, во время работы экспедиции, которая занималась поисками Янтарной комнаты, раскоп, произведенный в этой части замка, практически не принес никаких результатов. Все было разворочено и перемешано.

Так и осталось в моей памяти ощущение тайны, связанной с глубоким подземельем под западным крылом Королевского замка и мощной каменной стеной с вмурованным в нее тевтонским крестом. Возможно, это память и о Глаппо, героическом предводителе отряда пруссов, павшего от рук крестоносцев более семи столетий назад.

А то место, где был казнен когда-то Глаппо, при желании может увидеть каждый житель и гость Калининграда.

Руины Бургкирхи. 1967 год

Выберите минуту-другую, сойдите на остановке у гостиницы «Калининград», пройдите между ящикоподобным бизнес-центром и «Инвестбанком» наискосок к тому месту, где начинается улица Коперника – узкая, вымощенная старинной брусчаткой. С одной стороны возвышается жилая девятиэтажка из красного и белого кирпича, обращенная фасадом на Московский проспект, а с другой – непрезентабельные, неприглядного вида двух- и трехэтажные домики – осколки старого Кёнигсберга. Скорее всего, рано или поздно эти постройки уступят место более современным сооружениям. А может быть, какой-нибудь толстосумчудак по своей прихоти решит оборудовать здесь апартаменты и возьмется за восстановление и реставрацию этих зданий.

Мне будет жаль, если эта маленькая улочка исчезнет с лица самого западного российского города. Ведь тогда уже ничего не будет напоминать о казненном на этом месте Глаппо, смелом и мужественном воине маленького славянского народа, не вставшего на колени перед завоевателями и оказавшего непреклонное сопротивление слепой силе Тевтонского ордена.

Нога неожиданно скользнула по гладкому камню. Судорожно хватаясь руками за выступы в стене, я чувствовал, что постепенно сползаю к краю массивной плиты, нависающей над глубокой ямой. Виктора рядом не было – мы решили обойти развалину с двух сторон, и он, видимо, находился в этот момент по другую сторону руин старой церкви.