Из этого вытекает вторая отличительная черта популистской «дешифровки»: слова подстрочника не анализируются на принадлежности к частям речи, а затем – на наличие в них рода, числа, падежа, или времени и лица. Не составляется и словарь встреченных в данном языке слов. Все это совершенно понятно, поскольку не то, что трудно, а совершенно невозможно требовать от сочиненной галиматьи, чтобы она имела одинаковые окончания в одинаковых падежах или лицах глагола. Ибо то, что в исходном языке было нормальным словом, теперь совершенно произвольно дробится на фрагменты, которые, к тому же, получают иное звучание. Так что эти квазислова вообще не могут иметь характеристик каких-то частей речи.

Налицо, таким образом, полное «опускание» не только исходного текста в пучину безудержной фантазии, но и девальвацию профессии дешифровщика. Отныне каждый, кому не жаль свободного времени, может сочинять свои тексты под предлогом того, что он якобы «улучшает» прежние дешифровки, «проясняет» в них некоторые несколько туманные места. В результате число «дешифровщиков» растет, множится и количество версий чистовиков одних и тех же документов, и возникает иллюзия какого-то прогресса в ранее неисследованной области. На самом же деле все перечисленные результаты – мыльный пузырь, который лопается при первом же критическом исследовании.

Тем самым, мы имеем все признаки научного мошенничества, когда дорогой научный продукт, требующий огромных знаний и навыков, тщательной многомесячной кропотливой работы, подменяется дешевым суррогатом. Правда, пока, в силу несовершенства законодательства, подобные деяния не попадают под уголовную юрисдикцию. Однако это не мешает нормальным ученым относиться к соответствующим популистам с плохо скрываемым раздражением. Мало того, что популисты приносят совершенно неверные результаты своих исследований – они еще обвиняют академических ученых в невежестве: дескать, как те не смогли додуматься до столь простых решений?

Таким образом, становится ясно, что никаких научных проблем популисты не решают, поскольку пользуются собственными фантазиями вместо строгих научных методов. Проблема объявляется решенной, а всякий ученый, который хотел бы решить ее по-научному, вступает в область уже известного для общественности и совершенно опороченную для остальных ученых. Приходится работать как бы на зараженной территории, что, разумеется, никакого удобства не представляет. Поэтому академическая наука, с интересом наблюдая за попытками популистов, все же не спешит заняться серьезными исследованиями в этом разделе науки с сильно подмоченной репутацией.

Социальная значимость. Однако если настоящим ученым достаточно быстро виден научный суррогат популистов, то для широких кругов лиц со слабой лингвистической подготовкой подобное положение вещей далеко не очевидно. В их глазах исследователь-популист не просто такой же ученый, как и его академический оппонент, но он значительно выше, ибо приходит к гораздо более радикальным выводам, чем осторожная академическая наука. Так что если эпиграфический суррогат замешан на патриотизме, от него достаточно сложно отделаться. К тому же в наши дни, когда попадание в ряды РАН стало чисто кулуарным делом самих академиков и когда научной общественности подчас совершенно непонятно, за какие научные заслуги та или иная персоналия обрела статус академика РАН, возникло целое созвездие новых АН, основанных на общественных началах. Некоторые из них ведут профессиональную научную деятельность.

В этих условиях критерии научных заслуг популистов существенно понизились. Нельзя сказать, что популизм процветает только в эпиграфической или лингвистической среде; мы прекрасно помним популизм, основанный на пропаганде «подлинно научной мичуринской биологии» в противовес генетике, проповедуемый Трофимом Денисовичем Лысенко. Желанием понравиться партийной номенклатуре была продиктована и статья Акселя Ивановича Берга «Кибернетика», где эта наука была аттестована как «продажная девка империализма», чья задача – оглуплять рабочий класс. Так и видится картинка: вот рабочий-станочник в капиталистической стране заходит после тяжелой смены в книжный магазин, покупает книгу Норберта Винера «Кибернетика», штудирует раздел о положительной и отрицательной обратной связи в управляющих системах и тяжело вздыхает – нет и не может быть в усилителях отрицательной обратной связи, а в генераторах – положительной; все это – фантазии буржуазного ученого, чтобы оглуплять его, рабочего. А на самом деле якобы не существует ни прямой, ни обратной связи, имеется только бесконечная классовая борьба…