Для имама этот рассказ Кешафа не был большой неожиданностью. До него уже доходили слухи о несправедливых притязаниях власти к людям нетитульной национальности, инициированных адвокатской конторой «Вердикт» во главе с шайтаном в женском обличии по имени Зинаида Баткрэк. В конечном итоге всякое дело заканчивалось взяткой для чиновников, где обычно «Вердикт» выступал посредником.

– Важно уметь смотреть на вещи шире. Даже в такой неприятной ситуации, как у тебя, можно найти плюсы. Например, сейчас ты сделаешь то, что должен был сделать давно, не надеясь на русский авось. Тебе нужно приготовить все документы, которые подтверждают твоё право проживать в этом помещении. Договорись с людьми, которые тебя хорошо знают, чтобы они дали тебе характеристику, которую ты заслуживаешь. Молись и ничего не бойся, Аллах с тобой. Запомни: величайший грех – это мнить себя слабым, нет греха больше этого. – Потом имам посмотрел на Кешафа поверх своих очков, как простой человек, хитро засмеялся и добавил: – Как говорят русские: «Англичанка гадит».

Через час Кешаф не вошёл, а влетел к себе домой. Это был сильный, убеждённый в своей правоте и решительный человек, готовый побеждать.

– Полина, где мои перемяшки?

– Перемяшки перед твоим носом, а что сказал имам?

– Англичанка гадит! – ответил жующий очередную перемяшку Кешаф и хитро засмеялся.

Как потом выяснилось, адвоката Зинку ограбил и пристрелил в её собственной квартире родной сын. Воистину сказано: «Сделай всё возможное, и Аллах сделает всё остальное».

В пятницу, 3 июня 1853 года, в шесть часов утра из главного морского порта Англии, Портсмута, вышла плавучая тюрьма «Георг III». Корабль, взявший курс на Землю Ван-Димена (Тасмания), должен был доставить триста двадцать шесть каторжан в Порт-Артур – крупнейшую заморскую тюрьму Великобритании. Это была последняя доставка осуждённых преступников за пределы Британских островов. Среди пассажиров корабля был малолетний вор и убийца Уинстон Баткрэк (Winston Butcrack). Спустя три часа после выхода в открытое море пройдоха Баткрэк симулировал у себя приступ эпилепсии. Спасая жизнь Уинстону, с него сняли кандалы, подняли из трюма и отнесли в судовой лазарет, где больному была оказана медицинская помощь. Воспользовавшись временным отсутствием судового доктора, Баткрэк открыл иллюминатор и выпрыгнул за борт. Бегство осуждённого обнаружили лишь через час.

В условиях густого тумана и плохой видимости капитан корабля принял решение прекратить поиски беглеца. Кроме того, всем было известно, что в прохладной воде открытого моря человек гибнет от переохлаждения через двадцать-тридцать минут. В судовой журнал была внесена запись о случайной гибели осуждённого Уинстона Баткрэка. Каторжанин, несомненно, мог бы погибнуть, если бы совершенно случайно его не подобрал русский рыболовный траулер, промышляющий сёмгой в этих водах. Англичанина обогрели, накормили, снабдили одеждой и через три недели благополучно высадили в морском рыбном порту Санкт-Петербурга. Может быть, как память о своём купании в холодных водах Атлантического океана, а может быть, по какой-то иной причине, но у Уинстона на всю жизнь сохранился противный сиплый голос. Сейчас он оказался между небом и землёй: для Англии – он мёртв, а для России – не родился. Через месяц санкт-петербургский чиновник, «войдя в положение несчастного горемыки», «назло англичанам» и за небольшую мзду выдал Баткрэку паспорт подданного Российской империи. Так для английского россиянина Уинстона Баткрэка началась новая жизнь.

Баткрэк хорошо усвоил законы криминального Санкт-Петербурга и быстро влился в новую среду обитания. Единственной проблемой этого англичанина была генетическая нетерпимость и пренебрежение ко всему неанглийскому, или точнее ко всему русскому. Баткрэк, конечно, пытался над собой работать, но эта ненависть к России, а также заносчивость и чванство были непреодолимы – как говорится, «горбатого могила исправит». Хотя в этом случае могила вряд ли может исправить исконно английскую русофобию. Он был искренне убеждён, что всё человечество создано Господом Богом только для того, чтобы служить англичанам, и для этого все средства хороши. Баткрэк имел недостаток, который выдавал за достоинство, – он курил исключительно сигары и на это тратил все свои деньги. В один прекрасный день, накануне двадцатого года своего проживания в России, он выиграл в карты у одного местного «каталы» прошмандовку с сожжённой совестью по фамилии Налимарь, которая в среде портовых шлюх носила прозвище Вобла. Баткрэк снял скромную каморку в районе морского рыбного порта и начал жизнь семейного человека. Через год, во время родов его сына – Петра, умерла Налимарь. Баткрэк забрал из родильного дома только сына и отказался от тела жены, заявив, что у него нет денег её хоронить. Этой же ночью сторож родильного дома продал труп двум студентам мединститута за два рубля, а деньги пропил. Спустя три года в ходе криминальной разборки был зарезан сам Уинстон. Незаконнорождённый сирота Пётр Баткрэк не получил от своих родителей никакого наследства, за исключением сиплого голоса.