Кешаф вошёл в молитвенный зал под роскошным сотовым сводом портала мечети. По исламской традиции этот огромный зал был лишён всяческих изображений, лишь на стенах арабской вязью были начертаны строки из Корана. Пол был устлан шерстяными коврами ручной работы. Кешафу показалось, что в зале не было ни души. Сейчас над этой пустынной территорией общения с Аллахом торжествовала сакральная тишина. Кешаф осмотрелся и наконец увидел человека. Этот единственный прихожанин, низко склонив голову, мирно спал в неудобной для сна позе, сидя по-турецки, скрестив ноги, напротив обращённого в сторону Мекки михраба[5]. Вдруг из узкого проёма, спрятанного за минбаром[6], вышел мальчик-шакирд[7] с верблюжьим пледом в руках. Кешаф знал этого подростка, он его земляк, тоже из города Форт Верный. Его звали Абай. Его недавно привезли в Петроград из медресе[8] «Исхакия» татарской мечети Верного. Этот мальчик был свидетелем гнусного убийства своего друга. Поэтому, спасая ребёнка от дурных воспоминаний, мусульманская община Верного обратилась к имаму Соборной мечети Петрограда принять Абая в медресе «Мирас» столицы России, и здесь он был принят как родной. Абай осторожно, чтобы не разбудить, подошёл к спящему человеку и бережно накрыл его тёплым пледом. Имам мечети Жалялетдин Нежеметдинов, а это был именно он, поднял голову и, глядя на мальчика поверх своих очков, поблагодарил за заботу. Кешаф понял, что имам не спал, а читал толстенный фолиант в видавшем виды, истрёпанном кожаном переплёте, лежащем перед ним на специальном пюпитре. В эту минуту в голове и душе Кешафа боролись два чувства: первое – не мешать учёному мужу постигать премудрости бытия, сохранённые для потомков в этой старинной книге. Второе его чувство было сугубо шкурное – попросить у знаменитого и влиятельного имама помощи в сохранении своего жилища и работы. В этой недолгой борьбе победило второе чувство. Кешаф на цыпочках подошёл на почтительное расстояние за спиной имама и замер, не смея приблизиться к этому великому человеку. Так он мог бы простоять до конца своей жизни, если бы Нежеметдинов – Соколов не сделал ему знак рукой подойти ближе. Кешаф исполнил приказ и, упав на колени рядом с имамом, дрожащим голосом произнёс традиционное исламское приветствие: «Ас-саляму алейкум» («Мир вам и милость Бога»). «Ва-алейкум ас-салям, ва-рахмату – Ллахи ва-баракятух» («И вам мир и милость Божья и Его благословение»), – ответил имам и улыбнулся. – «Вижу, что в мечеть привело тебя не только желание помолиться во славу и благодарность Аллаху. Скажи, что мучает тебя, чем заполнено твоё сердце».

Стоя на краю пропасти, в которую хотел бы провалиться от стыда, Кешаф вкратце рассказал об угрозах адвоката. Слушая его, имам, прикрыв глаза, подумал: «Поистине, лишь испытывая в жизни жестокие и болезненные удары, мы начинаем ощущать потребность в чём-то высшем, и тогда мы начинаем искать Аллаха», – и вслух спросил:

– Что ты намерен делать?

– Я верю во всемогущество Аллаха и хочу просить его…

– Просить? – перебил Кешафа имам. – Само понятие просить чего-либо у Аллаха является святотатством. Лучше поблагодари Аллаха за то, что ты проснулся в своей постели, ведь многие не имеют тёплой постели, а кто-то не проснулся вообще. Ты даже успел позавтракать перемяшками, запах которых распространяешь на километр вокруг себя, а многие не ели несколько дней. – После этих слов Кешаф покраснел как рак. – Благодарность помогает осмыслить каждый момент твоей жизни и радоваться тому, что ты жив, ты можешь видеть солнце и луну, ты можешь слышать пение птиц и шелест листвы, ты можешь наслаждаться запахами весны и многим другим, что создано Аллахом. Слепая вера никогда не даёт спасения, тебе самому надлежит добиться его. В тебе самом заключено в тысячу раз больше, нежели во всех книгах, вместе взятых, и проповедях учёных мужей.