А еще у чуда была бронхиальная астма в тяжелой форме. Людмила Владимировна вспоминает «выступления» четырехлетней внучки: «В руках – ингалятор с лекарством от астмы, который она называла “микрофон”, рядом на стуле – куклы, заяц и медведь, ее слушатели. До 11−12 лет она страстно читала им стихи. Потом у нее были взрослые слушатели и зрительные залы восторженной публики. Ника все делала громко: громко читала стихи, громко возвращалась домой, когда выросла».

Не знаю, кому первому рассказал Бурыкин эту историю, но сошлюсь на Надежду Арабкину, которая приводит такой факт: «Когда я впервые увидел ее фото в газете, мне было двадцать лет, я учился на третьем курсе Бауманки, – рассказывает Альберт Бурыкин, один из ее фанатов. Не очень выразительное лицо и огромные зеленые глаза – такой осталась в его памяти юная поэтесса, которой он собирался посвятить свою жизнь. – Разумеется, я хотел на ней жениться и защитить. Прямо в ее окна дымили заводские трубы, а у Ники была астма… Я бегал по инстанциям, доказывая, что завод вредит экологии Ялты. И в конце концов добился: предприятие перенесли в Евпаторию»[22].

Обеспокoенные бессонницей Ники, родные поили ее в огромных количествах димедролом, водили по врачам. Бабушка ездила в Киев, в Институт психологии, умоляла сделать так, чтобы Ника не писала стихи и можно было нормально жить. Врачи в бессилии разводили руками. Показывали Нику и приезжавшим в Ялту экстрасенсам, многие из которых были шарлатанами. Они выступали в театре имени А.П. Чехова и собирали толпы людей. Среди них была дама из Киева, по возрасту лет за шестьдесят. Когда она выходила на сцену, несчастные женщины падали и кричали. Дама успокаивала их какими-то фразами и зажигала свечи. Ее ассистенты ходили среди зрителей и выслушивали их жалобы. Карпова тоже присутствовала на этих сеансах, рассказывала о Нике и молилась за нее.

Приехал как-то экстрасенс из Ташкента, говорили, что он творит чудеса. Карпова с ним созвонилась и пошла с Никой в гостиницу «Украина», где он жил. Экстрасенс повел Нику в другую комнату, неизвестно, что он там с ней делал, но на обратном пути девочка плакала и говорила, что больше туда не пойдет. Однако бабушка заставила ее пойти повторно. В заключение экстрасенс сказал: «Девочка необыкновенная, трудно представить себе ее другой. Она очень сильная, но можно помочь ей со сном». И взял деньги, по тем временам немалые.

Видя измученную бессонницей девочку, специалисты лишь сочувствовали ее родным: мол, у нас нет лекарства от таланта, пусть пишет, а лечить надо только астму. Запомнился Карповой и визит к Кашпировскому[23], чья звезда только начинала восходить. Вот что она рассказала: «В то время (середина 80-х годов) Кашпировский только начинал проводить свои сеансы исцеления, но ажиотаж вокруг него был неописуемый. Чтобы увидеть его выступления, мы бежали из гостиницы “Ялта-Интурист”[24] на территорию санатория “Донбасс”, в котором он жил. Народу там было – не протолкнуться. Он сам из Донбасса, хамовитый. Стоило в зале кому-то крикнуть, как Кашпировский тут же угрожал: “Еще раз крикнешь, я тебя импотентом сделаю”.

Я пришла к нему по звонку. У него были две комнаты и веранда на первом этаже. В одной из комнат я увидела двух мужиков, каждый по виду быдло, которые подсчитывали деньги. А на веранде сидели две женщины, похожие на официанток или парикмахерш. Кашпировский не ожидал, что я войду. Был невнимателен и слушал меня вполуха. Я ему подарила книжку Ники “Черновик” и ее фото. Он сказал: “Ну, хорошо, хорошо, я посмотрю”. Мне стало ясно, что пора уходить, но уходить ни с чем я не хотела и, надеясь на чудо, говорила, что Ника плохо спит, что у нее бронхиальная астма. А он: “Астма у нее на нервной почве. Ну, вы написали свой телефон, я позвоню”. Моя интуиция подсказала, что не позвонит. И не позвонил».